Заглянув в чистые глаза моей сиротки, я осторожно добавил:
— Но для официального статуса тебе надо выйти за меня замуж.
— А разве я не могу просто усыновить Ромку? — нахмурилась … моя слишком умная девочка.
— Ммм, это растянется на годы, — соврал я. — Одно дело, разборки биологических родителей, другое дело — совместная опека над ребенком двух практически незнакомых друг с другом людей.
Оксана понимающе кивнула.
— Конечно, конечно… Я понимаю, почему вы предложили пожениться.
«Да ты понятия не имеешь».
— И, наверное, в этом есть свой резон.
«Ещё какой».
— А вы в Москве же живёте, да? Как часто вы собираетесь нас навещать?
Я мог без труда проследить ход её мыслей: эта наивная девочка полагала, что я дам ей свою фамилию, оставлю ей своего ребенка — и устранюсь?
Мне стало весело: оказывается, с хорошими девочками куда интереснее, чем с плохими.
— Дорогая, — рассмеялся я, покачав головой. — Мы поженимся для того, чтобы обеспечить Ромке нормальную полную семью.
— Ага, — кивнула она. — Я благодарна вам….
— И мы будем семьей не просто по бумагам.
Оксана вздрогнула и отпряла в сторону.
«Ну вот, а всё так хорошо начиналось».
— У меня теперь есть сын, значит, мне нужна жена.
Покосившись на побледневшую девицу, я подчеркнул.
— Настоящая жена: не только в детской, но еще и в спальне, понимаешь? — Сиротка замерла, глядя на меня, как кролик на удава, готовящегося этого несчастного кролика съесть. — А тебе, кажется, нужен мой сын.
Оксана
Я подумала, что ослышалась.
Так ведь не бывает, да?
Не бывает, чтобы один незнакомый человек предлагал другому незнакомому человеку выйти за него замуж… со всеми обязательствами.
Ну, для этого как минимум нужна симпатия — а какая у меня может быть симпатия к человеку, который убил моего брата?
Покосившись на Валеева, я и во второй раз не была уверена, что расслышала всё правильно. Но биологический отец Ромки как будто понимая мои сомнения, на всякий случай объяснил всё в деталях.
— Но это же… — я вздохнуть не могла от ужаса. — Это же немыслимо!
— По мне, так это абсолютно здравая идея, — пожал плечами Валеев. — Но если не хочешь…
— А вы думаете, я могла бы согласиться на подобное предложение?
Валеев прищурился.
— Я думал, что да, — неприятно улыбнулся мужчина. — Мне показалось, что ты любишь моего сына и сможешь пойти на некоторые компромиссы ради него.
— Ничего себе компромиссы, — присвистнула я поражённо. На что Валеев безразлично пожал плечами.
— Что ж, насильно мил не будешь.
— Причем здесь «мил», — не поняла я, — если бы говорим о ребенке! Вам не кажется, что прежде всего мы должны думать о Роме.