К счастью, у нас оказался общий ребенок: я не собирался оставаться в стороне от своего кровного сына, да и сиротка (я уверен в этом) готова была жизнь положить за мальчишку. В принципе, именно этим она и занималась последние семь лет. Так что Ромка связывал нас похлеще всяких брачных свидетельств и прочей ерунды.
Я с удовольствием прошелся взглядом по фигурке Оксаны: даже убогие шмотки не могли скрыть ее стройной, но вместе с тем женственной фигуры. В общем, скорее всего, из нас двоих, больше повезло мне. Ну а ей придется довольствоваться утешительным призом.
Зарулив в один из магазинов со знакомым брендом, я кивнул первой же девочке консультанту.
— Нам надо одеть вот эту леди, — указал я на Оксану. — Куртка, шуба, нижняя бельё, обувь … всё что угодно.
— А… — девочка открыла рот.
— Не важно, — отмахнулся я. — Принеси с других точек. Если сможете уложиться в пять лямов — не меньше — каждая получит премию в десятку. Ясно?
Девушка закивала как болванчик, в то время как сиротка… На неё было страшно смотреть.
— Рафаэль Исламович, что вы … Рафаэль Исламович!
Я не смог отказать себе в удовольствии: притянув её к себе, наконец-то продемонстрировал сиротке нормальный поцелуй.
— Развлекайся, дорогая. Мы с сыном подождем тебя в кафе.
Показал ей телефон.
— Позвони, как вы закончите.
И подхватив Ромку, быстро выскочил из магазина.
Оксана
Я смотрела им вслед, пытаясь поймать взгляд сына: я боялась, что Ромка может испугаться, и винила себя за то, что вовремя не рассказала про его страхи Валееву.
— Рафаэль Исламович! — крикнула я. — Подождите!
— Позвони, когда закончите, — махнул рукой Валеев. — И что потратила не меньше пяти миллионов. Слышишь?
Я хотела была направиться за ними следом (плевать на всё, сын превыше всего), но тут меня обступили консультанты с горящими глазами.
— У нас есть замечательные зимние куртки.
— И ботинки.
— А вам нравится классические пальто, или вы предпочитаете спортивный стиль?
Ааа, держите меня семеро! В моей жизни было не так много событий, которые мне хотелось навсегда вычеркнуть из своей жизни. Но это определённо оказалось одно из.
Потому что пока девицы бегали вокруг меня с вещами в руках, я мысленно вспоминала жалостливый взгляд работницы отдела опеки и попечительства. Получается, она успела каким-то образом нажаловаться Валееву…
А может, всё дело в том, что я сама по себе выглядела так убого, что ему было стыдно рядом со мной находиться?
Тоже, надо признаться, не самые приятные мысли… Впрочем, я ведь не навязывалась, и не простила меня переделывать — себе я нравилась такой, какая я есть — безо всяких изменений. А с другой стороны, что я могла поделать? Начать протестовать? Бунтовать, как маленькая девочка? Выбора у меня, по сути, не было.