Пусть не покажется читателю странным то обстоятельство, что знатный и зажиточный филистимлянин Синей, отец Нимары, готов был породниться с иудеями. Как и всякий язычник, родитель невесты не усматривал неправильности в том, что у чужого племени есть свое божество – такими были взгляды в духовно неразвитой древности. Лишь через много веков, когда удалось изгнать идолопоклонство из голов людских, презренная толерантность сменилась достойной нетерпимостью к неправильной вере.
Синей придал значение росшему на глазах авторитету Шимшона, и кто предскажет, какие высоты покорит сей юнец, и не подчинит ли иудейская Цора филистимскую Тимнату? Вот и пригодится плебейское родство. Хочешь съесть ядрышко – разбей орех!
Правда, Шимшон набедокурил в Азе и лишил жизни немало соплеменников Синея. Но не стоит брать во внимание пустяки, когда мошны тимнатских вельмож, к коим принадлежал Синей, много весомее кошелей захолустных азатинских богачей. Золото – сила, а слабейшему сострадай в меру!
Взвесив про и контра и приняв решение, Синей спохватился и велел привести Нимару.
– Видала ли ты, дочка, суженого своего?
– Издалека, отец…
– Сильного и умного нашел тебе. Довольна ли моим выбором, Нимара?
– Он такой огромный… Мне страшно…
– Не бойся. Будет хорошо. Слюбится – стерпится!
***
Настал день сватовства. Сын и отец с матерью отправились в Тимнату к Синею. Родители пошли короткой дорогой мимо садов. Флалита не захотела, чтоб виноградный дух бередил ноздри назира, и указала Шимшону длинный путь через лес и поле. А ему того и надо – на безлюдном просторе нет-нет да выйдет приключение, и представится случай обнаружить мощь богатырскую. Обожал великан играть силой, сотворять такое, что другому невпотяг, наслаждаться мыслью о единственности своей.
Шимшон увидал, как стая крупных птиц кружит над опушкой, должно быть, углядели добычу – сусликов, мышей полевых. Хищник небесный схватит зверька и несет в гнездо, где птенцы орут, жадно и широко разинув клювы. Один кормилец улетит с добычей, другой тут как тут – богатая кормом поляна, всех пернатых насытит.
Вдруг из высокой травы показался молодой лев. Мускулы на спине и лопатках перекатываются, грудь могучая. Грива не царская пока, нарастает только, зато лапы мощные, ставит их дерзко. Взошел на опушку, спугнул птиц, разлегся, зевнул, обнажив клыки. “Вот оно, приключение!” – подумал Шимшон и бесстрашно вышел навстречу льву.
Завидев храбреца, зверь обрадовался неминуемой схватке не меньше двуногого противника – казалось, едины были мысли и страсти обоих, и сердца бились в унисон. Оба жаждали борьбы и не сомневались в победе, каждый в своей.