– Администратор, консультант, консультант, помощник руководителя… Здравствуйте, я представитель компании «Орифлейм»! – фальцетом пропел он и расхохотался. – Матерь Божья, да что ж такое-то… Я гневаюсь!
– Я же говорила.
– Ничего ты не говорила. О! Воспитатель в детский сад! Воспитателем пойдешь?
– Эдь…
– Что? Оу, к детишкам ты не хочешь. Тааак. О, чудненько, смотри, официантка в кафе «Медея» требуется.
Даша вздохнула.
– Тут такое дело, детка. Сейчас не самое лучшее время выеживаться. Звони давай.
Он вложил телефон Даше в руку и их пальцы сплелись. Она замерла. Нет, он дотронулся совсем не так, как раньше забавы ради хватал ее за руки, сопровождая это дурацкими шуточками. Сейчас прикосновение было робкое, настоящее. Долгое мгновение они не двигались. Потом Даша отняла руку, сжала телефон и прошептала:
– Я мечтала работать в большой компании, ходить на совещания, носить узкую юбку и каблуки, а не лавировать с подносом мимо пьяных рож…
– Деточка, мне до коликов хочется, чтобы твоя мечта исполнилась, правда-правда. Но если ты упала – не время себя жалеть. Нужно подняться, отряхнуться и идти дальше.
Даша усмехнулась.
– Ну да, как же. Исполнится она теперь. Я ни на что не способна.
– Послушай меня внимательно, детка. – беззаботная улыбка слетела с лица Эдика, глаза его сделались внимательными и строгими. – Когда мы были маленькими, и ты, и я, то всегда ждали помощи от родителей. Чтобы ни случилось, они приходили и спасали нас. И это было нормально. Но только теперь ты выросла, а рефлекс остался. Ты продолжаешь ждать. Ты ждешь неизвестно чего. У моря погоды. Ты сейчас боишься – прямо как тогда в детстве, когда ты просыпалась в темной комнате и, держась за прутья кроватки, звала на помощь маму. И мама приходила и брала тебя на ручки. И сейчас ты ждешь, что кто-то придет и волшебным образом все наладит, успокоит, устроит лучшим образом.
– Я? Я жду?
– Нет, блин, я! Деточка, давай я сейчас побуду немножко Морфеусом и дам тебе красную таблетку?
– А что, если я хочу синюю?
– Увы. У меня ее нет. Да если бы и была, не дал бы. А красная, она хоть и горькая, зато лучше всякого лекарства.
Даша откинулась назад на жесткую спинку лавки и, сощурив глаза, смотрела на Эдика. Не похоже это на него.
– Ну давай, философ, свою таблетку.
– Ты не ершись. Неприятно, знаю, но поверь мне, детка, это правда. Никто тебя не спасет. Никто, понимаешь? Не придет мама, не прилетит волшебник в голубом вертолете. – Он подтянулся на локтях и наклонился к ней через стол. – У тебя есть только твоя жизнь и на этом все. Она продлится может быть долго, а может быть завтра тебе кирпич на голову упадет. А потом в один миг все исчезнет. Пух! – он вскинул руки с растопыренными пальцами, изображая маленький взрыв, – И ты умрешь. Очень короткое и не очень веселое путешествие. Как ты проживешь эту жизнь? А вот это, детка, твоя личная головная боль. Никого, поверь мне, никого на самом деле это не волнует. Все заботятся только о своей шкуре. Можешь сокрушаться, кричать, ругаться и бить посуду. Если тебе от этого станет легче. – Он усмехнулся, но в глазах его не было веселья, – Пожалуйста! Только это ничего не изменит. Придется, детка, включаться в режим «стальные яйца».