– А я усну, – в тон ей продолжила Луиза, пытаясь отвернуться от кубка. – И ты сразу уйдешь.
– Нет, моя милая, – улыбнулась Марианна и поцеловала дочь. – Я пробуду с тобой до рассвета. Ты будешь спать у меня на руках, а я стану тебя баюкать и петь колыбельную. Так что смело пей отвар.
Луиза шумным вздохом выразила радость, которую ей доставили слова матери. Она послушно выпила горьковатую жидкость, повозилась на руках у Марианны, устраиваясь поудобнее, и прижалась золотистой головой к груди матери.
– Если бы можно было позвать сейчас Гвен! – сказала она просительным тоном, не слишком надеясь на согласие.
Так и вышло. Лицо Марианны подернулось дымкой печали, и все же она твердо покачала головой:
– Ты же знаешь, Лу: то, что можно тебе, для Гвен всегда останется под запретом.
– Знаю, – вздохнула Луиза, перебирая локоны матери. – Но это так несправедливо по отношению к Гвен! Я могу приходить к вам на луга Одина, вы иногда приходите ко мне, а она видит вас только в снах! Как бы она была счастлива, если бы ты или отец хотя бы раз пришли к ней так, как ко мне, и она могла бы обнять вас!
– Что поделаешь, Лу! Мы любим вас обеих, но у вас разные способности и возможности. Твой Дар Хранительницы и сила отца, которой наделил его Один, позволяет только тебе видеть нас наяву.
Луиза грустно покивала, но тут же оживилась и запрокинула голову, вглядываясь в лицо Марианны.
– А отец тоже придет? – спросила она замирающим голосом.
Марианна улыбнулась и поцеловала ее в горячий лоб.
– Завтра, если ты еще не выздоровеешь.
– Конечно, не выздоровею! – заявила Луиза. – Даже не сомневайся!
Ее радость настолько не соответствовала сказанным словам, что Марианна не выдержала и рассмеялась.
– Какая же ты негодница, Лу! Даже простуду обернешь в свою пользу. Отец прав: мы чересчур тебя балуем.
– Как ты можешь так говорить, матушка? – с укором спросила Луиза. – Вы ушли в Заокраинные земли, когда мне и года не было!
Марианна вздохнула и, покрепче прижав к себе дочь, очень тихо сказала:
– Ты же знаешь, как все случилось. Неужели ты думаешь, что мы оставили Гвен и тебя по своей воле?
– Знаю, – прошептала Луиза и погладила Марианну по руке. – Прости, что огорчила тебя.
Марианна улыбнулась и, поцеловав Луизу, задумчиво посмотрела на Джеффри, спавшего в кресле беспробудным сном. Его лицо выражало умиротворение и светлый покой. Проследив взгляд Марианны, Луиза сказала:
– Боль почти покинула его сердце. Еще немного, и он полностью исцелится от душевных ран.
– На это я и рассчитывала, когда попросила тебя передать ему перстень и сказать, чтобы он шел в Стэйндроп оберегать вас, – ответила Марианна.