Как прежде я увидела в леди Марианне незнакомку, так в тот миг не смогла узнать мужчину, которого любила, чьей женой стала. Гай походил на бесноватого. Он выкрикивал угрозы в адрес и графа Роберта, и леди Марианны, а потом приказал лучникам стрелять в пленника. Мой брат обхватил Гая руками, силясь успокоить, уговаривал смириться и освободить графа Роберта, если Гай не хочет, чтобы все полегли под шервудскими стрелами. Но Гай вырывался, твердил, что ему все равно, пусть он сам погибнет, но прежде умрет граф Роберт. Неизвестно, как долго продолжалось бы это безумие, не положи ему конец леди Марианна. Она вступила с Гаем в переговоры, предложив обменяться пленниками. Спрыгнув с коня, она и меня сняла с лошади и поставила рядом с собой.
Гай посмотрел на меня, и в первый момент я подумала, что он не узнал собственную жену. Нет, он узнал и смотрел на меня с такой ненавистью, что я чуть не разрыдалась и попыталась спрятаться от его глаз за леди Марианну. Казалось, ему ничего не остается, кроме как согласиться на ее условия. Так думала я, и, наверное, не я одна. А Гай совершенно спокойным тоном заявил, что леди Марианна предлагает неравный обмен. Дескать, у нее есть только я, а в его руках жизнь графа Роберта и его друга. Обмен будет равным, не менее хладнокровно возразила леди Марианна, поскольку леди Беатрис ждет ребенка.
Вот так Гай узнал то, о чем я с таким трепетом собиралась сказать ему, когда он вернется с охоты. Но в тот день он охотился не на зверей, а на людей, и новость о том, что он станет отцом, узнал не от меня, а от леди Марианны. Все перевернулось с ног на голову.
Но даже после ее слов о ребенке он не поспешил с обменом. Брайан смотрел на Гая с ужасом, спрашивал, почему он медлит, о чем тут вообще можно думать! А Гай… Он повернулся ко мне спиной и ответил Брайану, что ничем не рискует: стрелки вольного Шервуда никогда не причинят мне вред, поскольку придерживаются принципа, по которому мужчина не может поднять руку или оружие на женщину. «Да, это так, – подтвердила леди Марианна, – но ты упустил одну мелочь, Гай. Я не мужчина, и мои руки ничем не связаны». Он посмеялся над ней, а она в ответ молча приставила нож к моему горлу. Почувствовав холодное прикосновение металла к коже, я испугалась не ножа. Я смотрела на Гая и не могла поверить своим глазам: он не сделал ни шага ко мне и лишь с улыбкой смотрел на леди Марианну, словно подбадривал ее. Давай, мол, попробуй! Она едва заметно шевельнула рукой, и по моей шее побежала горячая липкая жидкость. Из груди Брайана вырвался страшный крик, и только тогда Гай сдался, сказал ей: «Остановись, я согласен».