После возвращения из Европы, куда он ездил по поручению Верховного правителя для защиты российских интересов перед Советом Антанты, Борис Викторович не получил поста в кабинете премьера Вологодского. Там, вообще, кроме еще царского дипломата Сазонова, как на подбор были одни «сибиряки» – те, кто прибыли с адмиралом с востока, после соединения «белых» армий под Казанью. Ныне Савинков баллотировался в Учредительное собрание и вел за собой целый список кандидатов.
– Россию продали! К стенке их, б…!
На эти вопли не обращал ни малейшего внимания полицейский в форме, застывший на тротуаре чуть поодаль. Должно быть, четких указаний насчет того, пресекать или не пресекать подобные выпады, он не имел.
– Сажать их надо и под суд. Сдали Россию большевикам, а теперь к власти лезут, – на тему бывшего эсера Савинкова и его «Союза» более развернуто высказался стоявший рядом со штабс-капитаном националист-монархист в лохматой собачьей дохе.
Одеянием он походил на ямщика или извозчика, а о готовности столичных извозчиков рассуждать обо всем, включая политику, Ушаков знал с давних пор. Контрразведчик в целом уже составил общее впечатление о происходящем и собрался идти дальше, когда случилось то, что изменило всю его жизнь в Москве.
Дверь углового подъезда открылась. Из здания, где разместился «Союз защиты Родины и Свободы», как ни в чем не бывало вышла девушка. Она была среднего роста, неширокая в плечах и скорее склонная к худобе, чего не могла скрыть даже бурая шубка. На ее голове, как у незнакомки с картины Крамского, сидела изящная круглая шапочка. Лицом, впрочем, девушка мало походила на ту «Незнакомку».
Несмотря на начало февраля, с ее кожи еще не вполне сошел сильный южный загар. Чуть выпирающие скулы в сочетании с ярко-голубыми глазами придавали лицу наступательное выражение. Нос с небольшой горбинкой не портил ее внешность, скорее даже добавляя шарма. Во взгляде и манере держаться чувствовался характер и уж точно никакой боязни.
– У-у, жидовская морда!
Явление незнакомки побудило ярого монархиста, кричавшего о пропаганде, к прямому действию. Сделав два шага вперед, он вытянул руку с повязкой и попытался толкнуть девушку. Но та неожиданно легко, будто играючи, увернулась от его растопыренной пятерни, и манифестант, потеряв равновесие на невидимой ледяной корке, грохнулся на колени.
– Ударила! Ударила! – заполошно заорал другой митингующий, то ли не разобрав всех подробностей, то ли сознательно желая спровоцировать беспорядок.
Девушка, которая хотела пройти в Камергерский переулок, замерла. Вскочивший на ноги зачинщик бузы устремился на нее, намереваясь пустить в ход кулаки, так что явно наступила пора вмешаться. Ушаков в мгновение ока вырос рядом с ним и крепко сдавил ура-патриоту запястье.