— Возвращаемся в Эрнхейм! — Несколько раз уничтожив ублюдка в мыслях, Хьяртан создал очередной портал.
Перед глазами на мгновение потемнело, голова закружилась. Появилось чувство, будто на шею накинули удавку, выдавливая из него всю силу, всю магию. Снежный поспешил передать ребенка одному из солдат и, покачнувшись, первым шагнул в портал.
На языке вертелся один-единственный вопрос: «Что за ларг?!»
Ливия Селланд
От неожиданности я задохнулась, а потом яростно уперлась ладонями в грудь мужчины, пытаясь его оттолкнуть. Куда там! Моей силы хватило только на то, чтобы не врезаться в него всем телом, поставив хрупкую преграду ладоней между ним и мной. Чувство было такое, что все силы разом меня покинули, от этого поцелуя — горького, словно выпивающего мое дыхание, — в меня будто хлынул лед.
Я уже целовалась со Снежным, и таких кошмарных чувств это не вызывало, больше того, тогда мне даже хотелось продлить полный властной силы поцелуй…
Как ни странно, именно эта мысль щелкнула меня огненным хлыстом. О чем вообще думаю?! Понимая, что у меня кружится голова, сделала единственное, на что оставались силы: вцепилась зубами в губы пытающегося пить мое дыхание (или меня?) Снежного. От неожиданности он отпрянул, поцелуй прервался, и силы разом ко мне вернулись, а потом в руки словно вложили два огненных тарана.
Миг — и мужчину потоками огня отшвырнуло к противоположной стене. С хрустом надломилось не выдержавшее такого обращения зеркало, рухнуло вместе с рамой и разлетелось осколками, щедро осыпав сапоги блондина и пол стеклянной крошкой. От неожиданности я замерла, и он тоже. Вскинув голову, Снежный смотрел на меня так, словно не мог поверить в то, что здесь только что произошло.
Я и сама не могла: мне случалось слегка подпалить Душана, но то, что произошло сейчас… отшвырнуть мужчину выше и сильнее меня, с военной выправкой, да еще как! В комнате до сих пор клубился дым, напоминая о сорвавшемся с моих ладоней огне и его мощи. Как… что…
Блондин пришел в себя первым: ноздри его раздулись, глаза сверкнули яростью. Льдисто-голубые, холодные, сейчас они словно изнутри покрывались инеем, наполняясь силой Снежного.
— Да как ты посмела? — процедил он. Голос его дрожал, как пропитанный долгими морозами воздух в лучах солнца и грозил вот-вот разлететься осколками, как несчастное зеркало. И кто там теперь согласно примете будет несчастный: тот, кто разбил его собственной задницей… простите, спиной, или я, которая разбила его им?
— Не приближайтесь! — выставила вперед руки. — Или…