На третьем курсе мы сошлись, и вот с тех самых пор мы вместе. И я, признаться, ничерта не понимаю! Она запала на меня тогда, когда я стал собой! Но между тем, с тех самых пор она меня этим же «мной собой» и попрекает. Как понять женщин? Она вроде и смеётся иной раз, вроде и оценивает мои выходки по достоинству, но нет-нет, да и устроит какую-нибудь истерику на этой почве. Вот взять хотя бы ту же Анечку! Вычитал рецепт в интернете. Приготовил, позаботился. Хотел приятное сделать, ну и…, разумеется, я просто не мог обойти название торта без какой-нибудь шуточки в своём репертуаре. Ну вот… пошутил…
Толик вздыхает… Подпирает рукой подбородок, Удаляется куда-то в воспоминания. На его лице появляется приятная улыбка.
Фоном звучит тихая лирическая музыка.
Толик (по-родственному, по-доброму, с теплом, зрителю). А вообще-то я всегда любил выкинуть что-нибудь такое нетипичное. Мне всегда было интересно делать что-то такое из рамок вон выходящее. Вот, помню…, в отрочестве я слал любовные письма неизвестным адресатам.
Толик бодро встаёт, забывая о своих болячках. Скидывает с себя плед, деловито перекинув его через одно плечо (оставляя плед на себе, но уже совершенно в другом виде). Он гордо вышагивает, прогнув спину и выпятив грудь.
Толик (с задоринкой, приятно вспоминая, зрителю). Я вкладывал в эти письма всю свою изобретательность, всё своё красноречие и все свои нереализованные чувства. Я писал так, что буквально сам в себя влюблялся от своих же писем. А после писал какой-нибудь адрес в каком-нибудь городе и отправлял.
Толик восхищённо – затейливо улыбается. Выдерживает небольшую паузу.
Толик (с задоринкой, приятно вспоминая, зрителю). Да, мне ведь пару раз даже ответ приходил. Один раз писали, что я ошибся адресом, а вот второй раз мне пришло письмо от какой-то бабушки. Она писала о том, что очень прониклась, получив моё письмо. О том, что уже лет сорок ничего подобного в своё адрес не слышала и не читала. Очень благодарила, хоть и понимала, что это не более чем детский розыгрыш. Почерк-то как не крути – детский был.
Музыка стихает.
Лирические нотки постепенно покидают лицо Толика, и на нём начинает проявляться всё такая же подло – хитроватая улыбка, которая как мы знаем по опыту в парке – ничего хорошего не предвещает.
Толик (с задоринкой, бодро, с призывом в голосе). А почему бы собственно и да! Я теперь человек одинокий. Пошалим,с!
Звучит весёленькая затейливая музыка, немного приглушается свет.
Толик бодро сдёргивает с себя плед, с силой швыряет его на диван, сам бежит куда-то в другую комнату, очень быстро возвращается с листком бумаги, ручкой и конвертом. Садится за стол, быстро, вдумчиво, с хитринкой и оперативным обдумыванием (и непременно огоньком в глазах) пишет какие-то строки. Кладёт эту свою писанину в конверт.