В общем, в такой критической ситуации кто-то должен был что-то придумать и, по крайней мере, попробовать изменить ход событий. И этим «кто-то» стал, конечно, я. Других вариантов в любом случае не было.
Всё это время мы с Цезарем, как и все остальные, смотрели на эти жалкие попытки приручения благородных животных. И, вместе со всеми, по мере продолжения действия, медленно погружались в пессимизм. Наконец, после неудачной попытки Отто, Цезарь как-то заскулил, и начал смотреть на меня. В общем, всем своим видом, похоже, давал понять, что он что-то хочет то ли сказать, то ли сделать, но не видит взаимопонимания.
Что же ему надо? Помочь решить вопрос с лошадьми? Ведь больше здесь ничего не происходило… Причём Цезарь не просто проявлял нетерпение, а как будто давал понять, что всё понимает, более того, что, мол, он знает, что надо сделать, но ему это пока никто не позволяет.
И тут я присел на корточки, взял псину за голову и прижал к себе.
«Ну что, собака, можешь помочь? – спросил я его, – знаешь, что делать с этими лошадьми?»
В ответ Цезарь посмотрел мне в глаза и, как мне показалось, улыбнулся. Я его ещё раз потрепал по голове и добавил:
«Я сейчас выберу лошадь, а ты действуй, как считаешь необходимым».
После чего встал, и громко сказал:
– Теперь я попробую. Бойс, – обратился к нему, – выведи того здорового коня, что с твоей фермы.
Все двенадцать лошадей были, конечно, крупными, так как все принадлежали к боевой породе гайрдов, но один из них был «первым среди равных». Он был мощнее, выше и чувствовалось, что в этом табуне взял на себя роль лидера.
Бойс только покачал головой, но вывел этого красавца. Коняка смотрелся великолепно: несмотря на свои крупные размеры он был пропорционален, а энергия из него так и пёрла… Ни секунды не стоя на месте, животное просто выражало нетерпение, что его держат за узды и не дают рвануть куда-нибудь подальше…
«Ну что, Цезарь – твой выход», – сказал я и махнул рукой в сторону коня.
Цезарь вскочил как пружина и рванул к нему. Добежав до цели, собака села прямо перед конём и пролаяла пару раз, как бы привлекая внимание к себе. Что удивительно, огромное животное сразу присмирело, успокоилось и уставилось на Цезаря. Примерно с минуту они смотрели друг на друга, после чего пёс, не меняя положения тела, просто повернул голову и посмотрел на меня, как бы говоря, что его дело сделано, теперь, мол, моя очередь.
И я шагнул вперёд: будь что будет! Подойдя к коню, я сначала осторожно погладил его по голове, потом, зайдя сбоку, также погладил по шее и по крупу, приговаривая при этом, какой он красивый и какой хороший. После чего поставил ногу в стремя и вскочил на него верхом. Конь даже не шелохнулся. Взяв поводья в свои руки, я кивнул Бойсу и хлопнул ладонью по крупу животного, чтобы он пошёл вперёд. После чего мы перешли на рысь и сделали несколько кругов.