— Возможно, — улыбнулся Чайна. — Но наших ли это умов дело? У нас своя цель — крутить, пока не умрем. Крутить в жару и в холод, во славе и забвении, в любви и ненависти, для людей и для себя самого. Молиться духам, прыгать через огонь. А также пить чай. И верить.
— Как все просто. Даже противно. Чувствую себя в колл-центре, — поежилась Ким. — Наши ценности: клиенты, дружба, взаимовыручка, инициатива. Тошно и скучно. Так что же выпало мне? О чем сообщил огонь своей непутевой дочери?
На небольшой ступне девушки явственно проступил череп.
Утро принесло невысказанные вопросы. Ким проснулась от ощущения, что кто-то гладит ее по плечу. Не открывая глаз, она прошептала: «Не уходи, позволь поговорить с тобой». Затем резко села. Сбоку мелькнуло нечто. Девушка зажмурилась, отчетливо ощутив холодок.
— Вы так похожи с правнуком. Оба не любите просить. Оба боитесь выглядеть слабыми. Я больше тебя не боюсь и готова услышать.
Впрочем, когда Ким открыла глаза, в комнате никого не было. Даже Еретик убежал куда-то с утра пораньше. В последнее время он изменился, ничем не напоминая измученного и несчастного инвалида.
Девушка сварила кофе по-турецки и добавила к нему щепотку ванили. В кухне сразу запахло праздником. Ким сделала себе пару тостов с сыром в микроволновке и задумалась. Как жить дальше? Что хотят от нее призраки? И каким будет Тревожный Саббат, если Ницшеанец так и не сможет достучаться до нее?
Ким вдруг стала задыхаться и бросилась к окну.
В ужасе отпрянула, истерично всхлипывая.
На подоконнике лежал клок черных волос.
— Долбанная Аглая. Как же я ее ненавижу!!!
И вдруг девушке стало смешно.
— Призраки пугают и пугают, а я с истошными криками бегаю от них, — громко произнесла Ким в пустоту. — И при этом утверждаю, что готова к контакту. Пора с этим заканчивать. И, кажется, я знаю, где смогу услышать их вкрадчивый голос.
Фаерщица спокойно допила кофе и сделала себе еще один тост. Неспешно помыла посуду, протерла пол и только после этого позвонила Чайне.
— Привет, друг. Извини за беспокойство. Ты сейчас занят? Нужна помощь.
— И тебе привет. Нет, не занят, все-таки на дворе утро субботы. Но почему ты звонишь мне, а не своему обожаемому Асмодею? — процедил Чайна.
— Потому что ему нельзя доверять в таких вопросах. В вопросах воды. Заратустра слишком близок к стихии огня. А ты такой разносторонний!
— Подумать только, а я-то думал, что ты вдруг оценила мои чувства, — продолжал издеваться парень.
— Я никогда о них не забывала, — начала закипать Ким. — Да только взаимностью ответить не могу. И зачем тебе такая? Я даже обнять тебя не могу. Роботетка, а не человек.