— Да-да, я верю, — говорю вслух.
Сама думаю ровно наоборот.
Папа говорил, что можно верить только себе и то, лишь когда трезв.
Наверное, мне стоило больше слушать, что он говорит и мотать на ус.
Теперь придется самой выкарабкиваться и разбираться. Еще стоит разобраться с обещаниями Хана.
Мы выходим из ванной комнаты.
— Она не беременна, — говорит за меня Диана.
— Верю. Можно взглянуть?
— Ну и чего ты там не видел, Хан?
— Это был риторический вопрос. Я все равно посмотрю.
— Пусть смотрит. Там, в принципе, ничего такого, что нужно было прятать! — прохожу на кухню и занимаю место за столом, перекатывая в руках кружку с остывшим чаем.
Диана болтает без умолку. Я ловлю обрывки ее предложений.
— Вот это я нарисовала последнее. Хочешь взглянуть?
Мельком смотрю на фото картины. У Дианы явный талант. она дотрагивается кончиками пальцев до моей скулы:
— У тебя интересное лицо. Я могу тебя нарисовать?
— Ты спрашиваешь разрешения?
— Не всем нравится, когда их рисуют. Только у меня при себе нет ни карандашей, ни бумаги. Я могу тебя сфоткать и нарисовать портрет по фото. Потом отправлю тебе, как получится. Только дашь свой номер телефона?
Я резко отодвигаюсь.
— Нет. Никаких фото. Никаких номеров телефона.
Боюсь, что одной фоткой Диана может выдать меня. Черт знает, какие у нее настройки в телефоне. Может быть, каждому фото присваивается геолокация и тогда прощай, моя свобода.
Поэтому игнорирую правила вежливой беседы. На некоторые реплики Диана ждет моего ответа, я же просто молчу и смотрю в окно.
Проходит минут двадцать.
Где Темирхан? Почему он так долго?!
— Как скоро вы уедете? — задаю резкий вопрос. — Что вынюхивает в моей ванной твой муж?!
— Я уже давно покинул ванную комнату и обходил территорию, — звучит голос Темирхана.
Мужчина подходит и целует в макушку свою жену.
— Иди в машину, маленькая. Мы скоро уедем. Нужно лишь несколько слов сказать Марианне напоследок.
— Хорошо, Хан, — соглашается Диана.
Напоследок она подходит ко мне и обнимает за плечи, успев шепнуть.
— Я надеюсь, что ты не обижаешься на меня из-за начала?
— Не обижаюсь, — выдавливаю из себя.
— Пока ты молчала и смотрела в окошко, я написала свой номер на салфетке блеском для губ. Ты всегда можешь позвонить, и мы поболтаем, — предлагает она.
— Мне это не нужно, — отвечаю скупо. — Всего хорошего.
Пытаюсь копировать интонации Глеба, когда он одним словом мог отшить и охладить пыл. Кажется, чуточку получается, потому что Диана расстроена моим отказом. Она приятная и легкая в общении, я бы могла с ней подружиться, но она — из мира Хана и Бекетова, а я не желаю иметь с этим миром ничего общего. Поэтому я безжалостно наступаю на ростки симпатии.