Пахнет кипяченым молоком… Той самой отравой, которую мне ни в коем случае пить нельзя, но до безумия хочется.
Соблазн так велик.
Однако я должна быть осторожной. Кружу вокруг подарка, оставленного неизвестным, как лис вокруг курятника!
В итоге все мои умозаключения приводят к гениальной идее. Я осторожно привязываю к бантику бельевую веревку, разматываю моток, прячусь за несущей стеной дома и дергаю изо всех сил!
Зажмуриваюсь. Жду хлопка, взрыва, огня или того, что небеса рухнут, но… Ничего не происходит.
Я осторожно выглядываю из-за угла.
Тишина…
Слышно, как тикают большие часы.
Хорошо, посмотрю поближе. Приближаюсь едва ли не по миллиметру к коробке, заглядываю внутрь.
Внутри коробки — тарелка с каким-то замысловатым пирожным, украшенного желейными кубиками. Пахнет именно оттуда!
Но хрен тому, кто отправил мне подарок.
Я это есть не стану! Мало ли какой яд туда могли запихать!
Убедившись, что кроме пирожного, в коробке нет ничего, я решительно накрываю коробку крышкой.
Слышатся размеренные аплодисменты.
Я вздрагиваю, обернувшись.
Из соседней комнаты степенной походкой выходит… Яков Матвеевич Бекетов, целится в меня своим пристальным, ироничным, пронизывающим насквозь взглядом.
Первая мысль — накрыть живот обеими руками и спрятать малышей!
Ведь Глеб не хотел иметь детей, а внебрачные дети не нужны семейству Бекетовых. Я и мои дети — еще одна проблема для родовитой и благородной фамилии.
Старший сын Якова Матвеевича женился на наследнице золотых приисков. Их семья, кстати, тоже не только богата, но и с громкой, звучащей фамилией. Славная история, выгодный брак, в котором объединились два сильных и благородных рода.
Они в золоте с ног до головы, а если сверху бриллиантовой крошкой присыпать…
Будет вообще зашибись!
Моя семья в корне отличается от Бекетовых. Папа-Устинов был мошенником, выскочкой, а биологический отец Золотников — хоть и был неприлично богат, но голубой кровью похвастаться тоже не мог.
Иначе говоря, кровосмешение с простолюдинами для Бекетовых недопустимо!
— Какая же ты стала осторожная девочка, — хмыкает Яков Матвеевич. — Похвально.
— Не добро пожаловать. Вы одни? Где же ваша третья нога?
— Маленькая зубастая засранка! — улыбается Бекетов-старший и демонстрирует трость из-за спины. — Вот она. Довольна? Все знакомые на месте. Не предложишь присесть старику?
— Вы на редкость выносливый старик, а у меня только на одном стуле ножки не шатаются, и он… занят мной! — сажусь на стул.
Складывая руки под грудью, стараюсь придать себе уверенный вид. Но по совести, я дико сильно трушу.