— И заложница собственной глупости.
— Мне посыпать голову пеплом?! Или каждую секунду выть от горя? Поверь, мне… мне плохо от этих мыслей. Ещё хуже, что я ничего не решаю и не могу делать. У меня даже трусиков своих нет! Вдруг твой папаша обозлится, что я вошла не с той ноги в столовую и прикажет меня раздеть?
— Нет, такого не будет. А если сомневаешься, завтра сможешь прогуляться по магазинам. Устрою тебе шоппинг.
— Правда?!
— Спасибо, — улыбаюсь. — И всё же, что в коробке?
— Сама посмотри!
Бекетов коварно подмигивает и придвигает ко мне коробку.
Я раздвигаю пальцами шуршащую упаковочную бумагу, а там…
О боже…
Краснею до кончиков ушей.
Назначение кое-чего мне точно понятно, а вот другие штучки кажутся изобретениями инопланетян.
— Это же…
Поднимаю взгляд на Бекетова.
Он напряжён всем телом. Я нечаянно опускаю взгляд вниз.
Не то чтобы нечаянно, но после увиденного все мои мысли принимают одно направление — порочное и грешное.
Глаза бесстыже замирают на уровне ширинки Бекетова. Его модные брюки вот-вот треснут оттого, как сильно и мощно стояк натягивает ткань.
Бекетов смотрит алчно и жадно, словно порабощая меня.
— Взрослые игрушки для Проблемной девочки…
Я одновременно и ужасаюсь, и восторгаюсь. Не знаю, чего больше и что перевесит в итоге.
Моё влечение к этому мужчине может окончиться или разбитым сердцем, как минимум, или смертельным исходом, как максимум.
Однако я не могу долго находиться в страхе перед Бекетовым, желание перевешивает.
— Это всё мне?!
— Тебе, Анна-Мария.
Длинные, сильные пальцы Бекетова пробегаются по поверхности секс-игрушек. Он словно пианист, раздумывающий, какую мелодию ему сыграть.
Вон там лежит пробка. Там вибратор нежно-сиреневого цвета. Специально девчачий цвет выбирал, что ли?!
А всё остальное…
Чёрт. Не знаю.
Хочу ли узнать?!
Не могу сказать точно.
Позволено ли мне будет отказаться?!
Не уверена…
— И что мне делать с этим добром?
— Пользоваться, разумеется.
— Прямо сейчас? — сердце делает кульбиты в груди.
— Нет, глупыш. Позднее.
— Тогда зачем показал сейчас?!
— Хотел на реакцию посмотреть. Не труханёшь ли ты. Но кажется, ты совсем без тормозов, Анна-Мария, — невесомо целует в уголок губы. — Позднее я тебе покажу, что к чему. Сейчас уберём в сторону и займёмся главным… Сексом.
— Я ничего об этом не знаю.
— Я тебя научу, — коварно предлагает Бекетов и наклоняется, целуя.
Сначала нежно и осторожно касается моих губ своими, потом подключает к игре свой язык… Удержаться становится непосильной задачей.
Я снова позволяю ему увлечь себя порочной игрой.