Или просто даёт понять: никаких чувств, глупая девочка, sex only.
Почему же я на это согласна?
— Даже если так, то всё равно ты мне нравишься, Бекетов.
Глеб меняет положение рук и члена. Одной рукой он надавливает мне на поясницу, вынуждая прогнуться, попкой ему навстречу. Вторую руку хозяйским жестом опускает между ног.
Член перестаёт давить на попку и касается складочек, напряжённых и влажных.
— Будем считать, что тебе повезло.
Медленно-медленно, по сантиметру наполняет моё лоно своим членом. Сначала возникает небольшое жжение, но я быстро привыкаю к нему и всё ещё хочу мужчину, поэтому на смену дискомфорту приходит жаркое томление, охватывающее тело целиком, от головы до самых пят.
— Зараза мелкая, — выдыхает на ухо Глеб. — Дырочка между твоих ножек такая сладкая, что хочется трахать её без перерыва.
Пальцы мужчины затейливо рисуют круги на клиторе, добавляя дополнительных искр, заставляя тело звенеть от сильного напряжения и предвкушения.
— Ещё, — прошу, когда чувствую, что толчки становятся быстрее и раз за разом возбуждение бьёт в одну и ту же точку, от которой расходится ритмичная и беспощадная в своей остроте пульсация.
— Сейчас, сегодня долго мучить тебя не стану. Позднее оторвусь.
— Но почему?! Мне так хорошо, так приятно… Не останавливайся.
— Дурочка, завтра ноги сдвинуть не сможешь.
— Но…
— Не перечь взрослым. Я опытнее!
Бекетов отвешивает довольно болезненный шлепок по моей попке и начинает двигаться быстро-быстро. Его толчки отдают привкусом надвигающегося взрыва удовольствия.
Влажные порочные шлепки хорошо слышатся даже под шорохом воды, льющейся сверху.
Ох, блин… Ноги меня подводят, слабея в коленях. Хорошо, что Глеб меня держит! Иначе бы упала.
— Ещё немного, мелкая. Потерпи. Секунду! — рычит через стиснутые зубы Бекетов, терзая пальцами мой клитор, сжимает его ритмично.
— Я… тебя… — задыхаюсь, выгибаясь ещё больше и откровеннее ему навстречу.
— Я тоже тебя хочу! — обрывает резко.
Глеб кончает, прижимаясь ко мне всем своим телом.
Секундой позже и меня накрывает сладкой, яркой пеленой, тончайшей паутиной наслаждения, липкой и всеобъемлющей. Буквально размазывает по стенке душевой кабины.
Ничего не могу говорить.
— Глеб… Глеб…
Почему-то я глупо начинаю всхлипывать и плакать.
От переизбытка эмоций, которых для меня оказывается слишком много.
— Иди ко мне, Проблема. Прямиком сюда и не реви. Сказал же, что не стоит так много раз для первой ночи… Иди сюда…
Глеб уговаривает, баюкая словами, и разворачивает к себе лицом. Бекетов приподнимает меня под попкой, прижимает лицом к груди и гладит по волосам.