Даже напоследок не успел на эту мелкую в свадебном платье посмотреть. Наверняка она себе платье заказала пышное и огромное, как облако сахарной ваты, всем на зависть, чтобы весь мир знал, как она счастлива…
Ну что ж. Её выбор.
Мне оставалось лишь одно — напоследок уродца-грека припугнуть, чтобы не вздумал девчонку обижать и обманывать. Однако номер для новобрачных уже был пуст, и даже в особняке — тишина. Молодожёнов нет. Следов, куда они уехали, тоже…
Вернее, был билет Леонида на Кипр, но на одно имя, а не на два!
И тут передо мной встала дилемма, в какую сторону рвануть: искать, куда урод сплавил девчонку, или его самого схватить.
Ведь уйдёт, гад…
Выбор, в какую сторону двинуться, был очевиден. И то едва успел выцарапать девчонку из борделя на аукционе.
Ценой своей свободы.
Рассказать об этом, как есть?! Тогда Марианна чёрт знает что придумает! Но это же ничего особенного не значит. Я просто не люблю дела бросать незаконченными….
Стиснув зубы крепче, чтобы с губ херня не сорвалась, приподнимаю девочку ещё. Глажу набухшие лепестки и трогаю по кругу текущую дырочку. Снова пробую мякоть её лона, сначала средним пальцем, на всю длину, и почувствовав уверенные, частые сжатия, добавляю ещё один.
— О-о-о-о-х…
— Ещё хочешь болтать, Анна-Мария?
Сделав несколько резких движений двумя пальцами, резко замираю.
— Глеб… Не останавливайся! — сжимает бёдрами мою руку. — Ещё хочу…
Просьба, произнесённая таким глубоким, срывающимся голосом, не может остаться без ответа.
Продолжаю двигать пальцами правой руки, быстро набирая обороты. От мягких, призывных стонов Марианны кровь шумит в ушах, я едва различаю её лепет между стонов:
— Упрямый молчун… Признаваться… не хочешь! А я… скажу-у-у-у…
Вот только не хватало мне её признаний в любви. Глупышка не знает, на что нарывается. Здесь ей светит только облом. Отношения не для меня!
Надо же как-то заткнуть ей ротик, заставить перестать нести вздор, от которого у меня внутри начинается дикая трясучка.
Подсовываю левую ладонь под её попку, двигаю дальше и собираю пальцами скользкую, тёплую смазку, обильно текущую мне на ладонь.
Поцеловав шейку, покрытую испариной, прикусываю мочку уха. Пальцы бесперебойно долбят узкую щёлочку. Ощутив, что Мари вот-вот кончит, уже на грани, готова скользнуть за неё, мягким, но уверенным движение, средним пальцев левой руки нажимаю на узкую, ажурную звёздочку попки, растирая влагу.
Она не успевает понять, что происходит — слишком сильно ей хочется кончить, ощущения максимально острые от чётких движений пальцев.