— Симпатичный шарфик, — подавляя улыбку, заметил я. — Правда, не похож на женский.
Я подпер голову кулаком.
— Знаю, — кивнула Лера, продолжая поедать пирожное. — Это моего парня.
Вот как? Приятно знать, что я оказывается чей-то парень.
— Бывшего, если быть откровенной, — она яростно сверкнула в мою сторону глазами.
Ах, вот она о чем. Она решила, что этот шарф ей оставил тот козел с катка?
— Сожалею. Что же произошло? — сдержать улыбку никак не выходило.
Значит все же бывший. Занимательно…
— Сущая нелепица, — она с вызовом изогнула бровь. — Один мудак полез целоваться. А другой все не так понял. Или даже не пытался понять.
— В таком случае: мои поздравления.
— Издеваетесь? — прошипела Лера.
— Нет. Серьезно.
Серебристые глаза метали молнии. Лера выпрямилась на стуле и со звоном опустила ложечку на стол.
— Сама посуди: зачем он тебе? Если он даже не подумал встать на твою сторону. Выслушать. Поддержать. Защитить, в конце концов. Ведь ты жертва в данной ситуации.
— Именно!
— Значит, тебе повезло встретить мудака номер один, — заключил я.
ЛЕРА
Я не удержалась от смеха. Вот же…
И как у него только совести хватает так прямо об этом говорить? Я надела этот шарф, как напоминание о том, что он натворил. А этот… профессор, снова перевернул все на свой лад.
— Откуда страсть к математике, Красная Шапочка? — беззаботно поинтересовался Константин Дмитриевич.
Я скосила глаза, чтобы увидеть, не забыла ли я снять шапку. Вроде нет. Что ещё за прозвище?
— От папы, — наконец отозвалась я. — А у вас, что за интерес к корням моей страсти?
Прозвучало как-то двусмысленно, да и слишком нагло. Я потупила взгляд, чувствуя, что щеки обдаёт кипятком.
— Я же уже сказал, — он придвинул к себе кофе, — хочу стать твоим другом. Значит твой отец математик?
— Да. Тоже преподаватель.
— Хмм. Должно быть, я с ним знаком, — кажется, его смутил этот факт.
— О, нет, — отмахнулась я. — Мой папенька переехал загород. Там в посёлке ещё один универ есть. Вот он там матемачит.
— А ты почему туда не пошла? С твоими талантами, да ещё и с протекцией папочки, ты могла бы многого добиться.
— Я и так справлюсь. Не нуждаюсь ни в чьей протекции. Пусть своих новеньких детишек учит.
— Вот оно что, — Константин Дмитриевич откинулся в кресле. — Родители развелись, ты осталась с матерью, а отец теперь персона нон грата?
Я покачала головой:
— С бабушкой. Мама оставила меня ещё раньше.
— Соболезную.
— О, нет-нет. Она в полном здравии. Укатила заграницу на поиски лучшей жизни.
— Все равно соболезную. С такими родителями и врагов не надо.
— А у вас? По вам за версту видно, что вы маменькин сынок, — съязвила я.