— Это что сейчас было?! — грубо поймав мой локоть, Костя развернул меня к себе.
Мы стояли посреди безлюдного коридора и таранили друг друга яростными взглядами:
— На кой черт ты его ударила? Ты сбрендила?
— Хороший учитель был! — прошипела я. — Тоже повеселиться захотелось!
У лестницы послышались голоса. Костя огляделся и втолкнул меня в пустую аудиторию:
— Это не одно и то же! — рявкнул он. — Я бил, чтобы защитить тебя.
— А я, по-твоему, просто так?! От нечего делать?!
Он не мигая смотрел на меня, словно пытаясь придумать причину заставившую отличницу драться.
— Ладно, — потер переносицу. — Посиди здесь до конца пары. Остынешь, тогда и поговорим.
— А есть о чем?! — бросила я раздраженно.
— Валерия Сорокина! — гневно выдохнул Костя. — Говорю, как твой преподаватель! Ты совершила проступок. Должна понести наказание. Сиди и жди! После пары разберёмся.
Я поняла, что он делает. Пытается сохранять субординацию.
Вот значит, что он решал эти две недели? И выбор явно пришёлся не в мою пользу. Что ж, должно быть так правильно…
— Подождите, — попросила я, прежде чем Костя успел выйти из кабинета.
Он нерешительно замер у двери. Я полезла в сумку, где среди прочего бесполезного хлама откапала тональник. Подошла к профессору. Потянулась и закрыла дверь за его спиной на ключ.
— Что ты делаешь?
— Вы не можете так показываться на парах. А раз это моя вина, что ваша репутация пострадала, то и исправлять мне.
Я подтолкнула его на стул. Когда Костя оказался ниже меня, взяла его небритое лицо в свои руки. Он болезненно хмурился, но не пытался меня остановить. Даже когда я стала мазать его синяк тональником.
— Готово, — выдохнула я уже через минуту. — Это все, что я могу сделать для вас в благодарность.
Я закрутила тюбик, все ещё стоя между ног профессора. Оценила проделанную работу — вроде ничего не заметно.
Взгляд утоп в медовых глазах. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться из этого затягивающего омута.
— Простите, Константин Дмитриевич. Из-за меня вам пришлось несладко, — я было хотела отойти.
Костя вдруг поймал мое запястье, притянул к себе и уткнулся лицом в мой живот.
— Кость, что ты…
— Всего секундочку.
КОНСТАНТИН
Дело не в синяках. Черт бы с ними! Все дело в моем предательском сердце.
Эти две недели я проторчал в отеле, пытаясь избавиться от чувства, что Лера нужна мне. Безумно нужна! Так мне показалось, когда я целовал ее в подъезде.
Но по истечении двух недель мне, похоже, почти удалось «исцелиться». В том помог и Юра. Он позвонил мне впервые, с тех пор, как я переехал, и вновь не поленился напомнить мне о том, что я здесь ради очищения репутации. Весьма кстати.