* * *
Лакей открыл предо мной дверь в королевские покои, ухмыльнулся и подмигнул. Я ответила презрительным взглядом, ибо то, что он чувствовал в данный момент можно охарактеризовать только словом «непотребство».
Поставила поднос на столик у входа. Король сидел спиной к двери, протянув ноги в меховых сапогах к пылающему камину, словно мёрз в многослойной, тяжёлой своей одежде. Я подумала, не заснул ли он, но Его Величество полуобернулся и буркнул:
«А! Принесла? Налей!»
Я подала бокал со светлым. Он осушил его одним глотком, поморщился.
«Что за дрянь? Налей чёрного!»
Выпил так же, залпом. Опять протянул бокал.
«Давай!»
Потом вино закончилось. Король глянул на меня мутным взором.
«Ты кто?»
«Экернис Торн, ваше величество».
«Торн? Ты – дочь Советника?»
«Племянница».
«А. Старый лис Торн… – он протянул бокал, – Налей-ка».
«Больше нет».
«Так принеси!»
«Ваше величество, – постаралась произнести как можно мягче, – ваша печень взывает о пощаде. И не только она. Поберегите здоровье».
«Кому это надо?.. Кому?..»
«Тем, кто вас любит… Всем», – нехорошо неправду говорить. Каюсь! Ни у одного из всех, кто находился во дворце, не было и толики приязни к королю.
«Вашему сыну», – а вот это – скорее всего, правда. Не может Алекс не любить отца.
«Всем… – он глянул на меня мутным взором. – Алекс получит трон, и про меня забудут навсегда».
«Не забудут. Вы же всё равно останетесь королём. Пусть и в отставке».
«Я никто. Уже… Пусть его коронуют, а меня оставят в покое».
«Он беспокоится о вас».
«Он слишком хорош, слишком. Я присутствовал при его рождении, первым взял его на руки… Если бы не это, никогда не поверил бы, что он – Алекс Георг Ксантор, мой сын …»
«А что с ним не так?»
Король усмехнулся, тяжело качнул головой.
«Это всё проклятье».
«О чём вы?»
«Проклятье – он откинулся в огромном своём кресле, закрыл глаза, пробормотал, засыпая, – Я знаю. Да. Сбывается…»
«Что сбывается?»
Осторожно потрясла его за плечо, но король, всё глубже погружаясь в царство сна, похрапывал, неэстетично открыв рот. Я тихонько вышла.
Лакей у двери расплылся в улыбочке.
«Уснул старикан? Он до утра будет теперь дрыхнуть. Может, порезвимся? Только представь: королевское ложе размером с полигон – и всё в нашем распоряжении!»
Я протиснулась мимо него, но он не дал пройти и ухватил меня за талию.
«Ну, постой, зеленоглазая! Нам будет хорошо!»
Спокойно посмотрела на его лоснящуюся от сытости рожу.
«Грибы на ночь есть вредно», – сказала строго.
«Чего?!» – удивился он, потом слегка позеленел, задышал часто.
Стряхнув его разом ослабевшую лапищу, пошла к себе. Я ведь умею не только слушать чужие чувства, но и внушать их, как приятные, так и не слишком. Небольшое отравление – якобы! – грибочками заставит похотливого слугу провести ночь на горшке, а не в королевской кровати. Чтоб неповадно было впредь.