Любовь на фоне геометрии и зоологии. От грёз любви не отличим. Мой ангел смотрит на меня… (Гринёва) - страница 63
(«Да где же этот офис? Вот здесь же он мелькал, я точно помню! Эх, надо было, всё-таки, выслушать эту беременную кассиршу!») Я уже навернула несколько кругов по этому нескончаемому книжному магазину (И кому в голову пришла идея располагать такой огромный магазин в центре вокзала?!?), а к офису железнодорожного начальства выйти так и не смогла. От досады только что пар из ушей не шёл. Зато уже несколько раз попадался выход на платформу. И, вроде, ни турникетов, ни контролёров не видно… («Эх, была – не была! Попробую зайти без билета. Даже если выкинут на следующей остановке, там есть метро. Пусть неудобно, с кучей пересадок, но хоть как-то доеду!»)
(«Уф, вроде пронесло! Никто не остановил, а дальше уж как-нибудь доберусь. Можно расслабиться…Какой закат над озером красивый…»)
Электричка, наверное, огибала озеро по дуге, поскольку, несмотря на огромную скорость, водная гладь, в которой отражались разноцветные облака, разукрашенные заходящим солнцем, всё длилась и длилась. И какой-то огромный куст с крупными шарами фиолетовых цветов всё никак не пропадал из виду… («Странно почему нет снега… В Москве сугробы по колено… А здесь как будто весна… И пейзаж незнакомый… Уж сколько я здесь езжу, но этого озера не помню… Блин!!! Я же не в ту сторону вообще еду! Вот, чёрт!»)
(«Ну, и куда это я забралась? Так долго не было остановок! Да какая разница! Главное, что есть вторая платформа, с неё-то точно куда надо доеду! А, вон и очередь за билетами! Странная какая касса…») Билеты на электричку продавались в открытой палатке. На столике перед продавцом лежали плотными рядами вперемежку газеты, журналы, кроссворды, а за ним, под задней стенкой палатки, стоял стеллаж с книгами (Опять книги! Прямо целый день меня преследуют!)
– Мне один до Москвы!… Молодой человек, я Вам пятерку дала, а Вы мне сколько сдачи дали?
Я развернула три тысячных купюры веером и возмущённо уставилась на скромно потупившего голову продавца.
– Вот-вот! Так и норовят обмануть! – раздался старческий голос сзади, – Везде нужен глаз да глаз!
Это возмущался высокий сухонький старик, напиравший от закипевшего чувства попранной справедливости на маленькую пухленькую аккуратную старушку, стоявшую непосредственно за мной. Старушка почему-то смотрела на меня укоризненно своими выцветшими, а когда-то ярко-голубыми, глазами. Я перевела взгляд на свой импровизированный веер и с ужасом увидела, что тысячных купюр уже пять. Что за наваждение? Стыдливо свернула деньги, чтобы никто не заметил, и поспешила на платформу.
– Совсем молодежь совесть потеряла! Тыща рублей за билет! Какая наглость! Да в моё время билет двадцать копеек