Здесь его ожидал новый сюрприз. Едва открыв дверь, его чуть не сбили с ног запахи еды: острой, пряной, его любимой грузинской кухни. Нет, не так! Сначала он остолбенел от двух пар искрящихся глаз женщин, синхронно повернувших головы в сторону вошедшего: смешливых зеленых Любиных и блестящих ярко-голубых Наденькиных. А потом он уже втянул носом соблазнительные запахи.
Если бы Александра Викторовича спросили, что он ел сегодня на завтрак или обед, он не смог бы ответить. Что-то определённо ел. Но вот что? Вкус еды исчез вместе с болезнью дочери. И запахи преобладали всё больше больничные…
– Представляешь, Люба учила меня готовить грузинскую кухню. И у меня получилось! – с какой-то девчачьей гордостью произнесла Наденька (В самом начале их семейной жизни она пыталась освоить грузинские рецепты для любимого мужа, но, откровенно говоря, получалось как-то не очень. А потом родилась Верочка, и стало вообще не до изысков), – Так что сейчас мы тебя будем кормить лобио>3, оджахури>4 и хачапури>5!
– Что, всем сразу? – театрально ужаснулся Александр Викторович, а сам уже истекал слюной, глядя на миску с ярко-фиолетовой фасолью, щедро посыпанной зеленью, горку золотистого картофеля с нагло-красными помидорами и нежно-бежевыми ломтиками мяса, и огромное блюдо с янтарным слоёным хачапури, который мама называла «Письмом из Грузии». А запахи! Боже мой! Какие запахи! Острый чеснок, жареный лук, солёный сулугуни! М-м-м…
Ночью, уже лёжа в постели без сна после сладко-восхитительной любви с живой, горячей, как будто восставшей из пепла, любимой женой, Александр Викторович перебирал события сегодняшнего вечера, как фанатик-коллекционер с трепетом рассматривает самые драгоценные камни своей коллекции.
Сначала оживший агатовый взгляд Верочки… На вопрос о её состоянии Люба загадочно улыбнулась и сказала, что рубикон>6 пройден, но о чём-то конкретном говорить пока рано. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. И он суеверно замолчал, чтобы ненароком не спугнуть капризную удачу.
Потом драгоценные сапфиры глаз Наденьки. Даже если бы она не приготовила этот обалденный ужин (а он наелся, как удав, проглотивший слона, точнее сказать, дракон, обожравшийся бизонами, поскольку весь рот горел от чеснока и специй, щедро добавленных во все блюда), одно это уже было бы счастьем.
А эта их взаимная тяга друг к другу, нежность, перешедшая в страсть, общий взрыв, и опять щемящая нежность… Как в первые месяцы после их свадьбы. Как во время их медового месяца. Он уже и подзабыл, как это было волшебно. А напомнил об этом разговор за столом. Наденька рассказывала, Люба внимательно слушала, периодически вставляя ахи и охи, а он вносил свою лепту в разговор нечленораздельным мычанием, поскольку рот был забит едой. Наденька даже показывала фотографии их поездки в Швейцарию, которую они решили считать своим медовым месяцем. Интересно, был ли у кого-нибудь такой же короткий месяц, как у них? Всего-то пять дней, но каких!