– Вы же наверняка показывали дочь куче врачей. Неужели ни один из них не давал положительного прогноза?
– Все говорили уклончиво: надо заниматься, резервы человеческого организма неизвестны…
– Ну, вот, видите. А Вы, наверное, хотели бы услышать, что такого-то числа такого-то месяца Верочка встанет и побежит, да?
Наденька опустила голову и уже готова была пустить слезу, но Люба не позволила ей этого сделать, а, сложив руки на груди замком, нарочито грубо произнесла:
– А ведь и Александр Викторович тоже наверняка говорил, что выздоровление возможно?
Наденька задумалась, а потом утвердительно кивнула головой.
– Я так и думала! Вот же, как интересно у Вас получается! Вы во всём привыкли полагаться на мужа, а в этом вопросе почему-то ему не поверили. Единственный раз не поверили. Почему?
Надя потрясённо молчала, оглушённая этим неожиданным поворотом.
– Значит так, Надежда Николаевна, с сегодняшнего дня, вот прямо с этой минуты, никаких слёз и стенаний, никакой жалости к себе. Вы уж на меня не обижайтесь, но, плачете Вы больше о себе, что Ваша беззаботная счастливая жизнь закончилась…
У Надежды Николаевны от возмущения сами собой высохли слёзы. Она выпрямилась, в глазах полыхнул огонь, а гневные слова вот-вот были готовы сорваться с языка, но Люба опять опередила её:
– Вот такой Вы мне нравитесь больше! Запомните это своё состояние и перенесите всю свою злость на болезнь Верочки. А когда опять начнёте сомневаться, сердитесь на себя. Договорились?
– Да! А сейчас что конкретно мне надо делать?
– А сейчас Вам надо настроиться на то, что чуда завтра не произойдёт. И послезавтра, и через месяц тоже. Реабилитация может занять не один год, тем более что первый, самый важный год упущен. И теперь очень важно больше не транжирить время, а максимально использовать его для Верочкиного развития. Ведь Вы же не хотите, чтобы она так и продолжала сидеть истуканом? Значит, надо найти дело, которым она смогла бы заниматься и в парализованном состоянии. И, прежде всего, насколько я понимаю, ей надо закончить школу?
– Мы пытались первое время заставить её заниматься, но она ни на что не реагирует…
– А вот это теперь уже моя забота. А Вы займитесь для начала школой…
(«Так, с матерью, вроде, разобралась. С дочерью будет посложнее. Ну, ничего, главное, что есть уверенность, что иду в правильном направлении…»)
6
Уже в первый месяц своей работы у Боголюбовых Люба перепробовала все психокоррекционные приёмы и пришла к выводу, что, пока не выведет Верочку из состояния глухой апатии, все они бесполезны. Необходимо было добиться хоть какой-то реакции, а уж потом, уцепившись за эту ниточку, вытаскивать её обратно к жизни, убеждать в её уникальных возможностях и потенциале сил организма. И она решила действовать методом от обратного: накапывала в интернете различные уникальные случаи заболеваний человека, выглядевших просто ужасно, и заваливала ими Верочку. Мужчина, всё лицо которого состояло из налезающих друг на друга бугристых волдырей… Женщина-кактус, из всего тела которой прорастают твёрдые иголки 10-15 сантиметров длиной. Девушка с нормальными размерами головы и рук, и почти отсутствующим телом и коротенькими ножками. Молодой человек, гениальный компьютерный программист, согласившийся на первую в мире операцию по пересадке головы, поскольку без неё его в скором времени ожидает жизнь овоща… Но все они борются за жизнь, ищут пути выздоровления!