Прежде чем мне удалось придумать что-то более-менее правдоподобное, предмет обсуждений появился на кухне, где был встречен настороженными взглядами, намекающими на то, что он здесь лишний.
– Лона, твой папа сказал, неплохо было бы «свернуть девичник». В доме беспорядок, вещи не разобраны, стоило бы поторопиться, – героически выдал Вик, исчезая за дверью.
Мы недовольно засобирались. В дверях Анька обернулась.
– До завтра, Лона. Я так рада, что ты вернулась, – Анита прижала меня к себе так, что ребра хрустнули, и, помахав на прощание, вышла.
Я поплелась наверх. Мысль позвонить Келли прямо сейчас пришлось отмести как неприемлемую. С ним Майк и что-то мне подсказывает, братьям (как они сами себя называли) нужно было выговориться. А может даже тайком поплакать. Хоть я «проклятие» терпеть не могу, вынуждена признать: уж он-то точно постарается поддержать Рыжика, чем сможет.
Привычным жестом распахнув дверь, я замерла, скользя взглядом по полузабытой обстановке. Это всегда была безраздельно моя территория. Любая вещь, будь то шкаф, лампа, коврик возле кровати, или маленькая статуэтка волка на столе, была подобрана, добыта и привезена лично мной. Каждая из них хранила свою историю.
Не сдержавшись, я погладила по голове большую светловолосую куклу, доверчиво смотрящую на меня голубыми глазами. Аня.
Когда родители познакомили меня с Annet, я, еще совсем маленькая, была поражена их внешним сходством. Удивленно потянув маму за юбку я пролепетала: «Мам, смотри, там Анька. Живая…» Реакцию родителей трудно передать словами. Отсюда и пошло намертво приставшее к имени подруги сокращение. Я невольно улыбнулась, вспомнив, как первое время она упрямо отказывалась на него отзываться, но все же привыкла.
На глаза попался розовый, до безобразия пыльный слон – первый самостоятельный подарок Рыжика на мой шестой день рождения. Я бережно подняла его с пола и посадила в кресло.
Там же обнаружился потрепанный том «Экзаменационных материалов», из-за обложки которых выскользнул листок цветной бумаги и спланировал на ковер. Я подняла его, недовольная, что пришлось наклоняться.
Так… Что у нас тут. Знакомый уверенный почерк.
«В 16.00 возле старой булочной. Приходи одна. Мик», – гласила записка. Я хмыкнула. Как это было весело и таинственно в неполные пятнадцать лет! Тайные записки, свидания при полной луне, цветы – все как в романах! Играть в любовь оказалось потрясающе интересно.
Но я уехала – и все закончилось. Остались только короткая переписка в интернете и стопка открыток в потайном ящике.
Я забралась в кровать и взяла с тумбочки стоявшую там фотографию. Осторожно провела рукой по стеклу и вгляделась в тонкие черты такого знакомого лица. Я до сих пор любила эту задорную улыбку, темные как у Аниты, глаза, бережно хранила в памяти наши бесконечные проделки…