Омега лениво потянулся и, не переодеваясь, пошел на первый этаж, по пути расправляя измявшуюся за ночь пижаму.
Вислав уже давно уехал, и о его присутствии напоминала только наспех заправленная кровать и небольшая стопка отглаженных вещей. Видимо, мужчина почти не спал ночью, но зато отгладил одежду до конца недели. И к чему такие старания, если всё равно почти уволился?
Алек поставил металлический чайник на плиту, потому что электрического тут не было, и стал ждать, когда вода закипит. Есть пока не особо хотелось, для этого нужно было немного походить, чтобы проснуться окончательно. Тогда и желудок вспомнит, что ели они в последний раз только прошлым вечером.
Поэтому омега прошелся по дому, немного разминаясь и напевая себе под нос одну из прилипчивых песен, которая крутилась вчера на радио. Взгляд невольно опять упал на сложенную одежду.
– Интересно, какой у него запах? – Алек скользнул к подоконнику и осторожно взял верхнюю рубашку так, чтоб не помять. Поднеся ворот к лицу, глубоко вдохнул, пытаясь различить мужской аромат. Природный запах обычно прочно впитывался в ткань, поэтому его часто пытались перебить хоть как-то одеколоном или кондиционером для белья. Вислав явно использовал последний, но совсем немного, просто для свежести. Поэтому лёгкий химический запах едва ли мог перекрыть аромат свежей древесной стружки. Такой простой и нежный, что юноша невольно заулыбался: у самых лучших людей всегда самые простые запахи. Это ему дедушка ещё в детстве говорил.
Хотелось выругать себя за это желание вдыхать запах чужого альфы, но Алек только прикрыл глаза и представил, что он чувствует его, потому что поляк обнимает его. Или просто стоит близко, рядом. Память попыталась воспроизвести чужие черты, а фантазия примерно представила это. Так хотелось, чтоб это было на самом деле. Чтоб его крепко обняли, прижали к себе. И обязательно погладили по голове, взъерошив волосы на макушке. Это был самый любимый жест.
Юноша вздрогнул, сразу тряхнув головой, чтобы отогнать все эти мысли. Зачем он об этом думает? Не нужно этого.
Омега попытался выругать себя, но сам не поверил в эти слова, сказанные с хмурым видом. Они звучали смешно и неправдиво, будто не имели к нему на самом деле никакого отношения. Не могли просто иметь.
– Могу же я позволить себе по-настоящему влюбиться? Могу, – твердо сказал юноша, аккуратно складывая чужую рубашку и утаскивая с собой на второй этаж. Пусть это будет его маленьким трофеем.
Да, ребячество. Но он имеет на это право, он заслужил это.
Сложив одежду под подушкой и заправив кровать, Алексо переоделся и поспешил вниз, где на плите уже давно свистел, надрываясь, металлический чайник.