Артём не обернулся и продолжил шагать вдоль проспекта. Славка двинулся следом, несколько поотстав и предоставив Артёма его мыслям.
"Почтение… Антон Андрианыч… Как же! Говорил, что не надо трогать, блин, те долбаные ящики. Так нет же… Нафиг вообще с ним связался…" — Артёма переполняло возмущение. — "Поисковик-краевед, блин! Плесень нестроевая!".
Последняя мысль заставила Артёма улыбнуться. "Ох, и заварили же мы кашу… Почему "мы"? Скорее всего, я. И в принципе, Славка тоже может иметь ко мне претензии. Хотя, какие тут, к чёрту, претензии? Как вышло — так вышло. Могло и завалить насмерть в тоннеле… А может, так и есть?" — Холодок предательски пробежал по Тёминой спине, — "А мы с ним уже умерли или находимся в коме?»
Он остановился как вкопанный, поражённый своей догадкой.
"Да не-е…. Это не научно. А путешествие во времени — очень научно", — ехидно возразил он сам себе.
В голове вдруг заиграла песня группы "ИРАПШН" "Уан вай тикет".
"Таааак. Стоп-стоп-стоп! Так и до сумасшествия недалеко. Разберёмся спокойно. Есть 1910 год — это неоспоримо. Есть друг. Плох он или хорош? Ну как бы жизнь спас, вроде… Даже не далее как сегодня… Есть деньги. Наши. Достаточно. Так чего же ещё желать-то? В коме или не в коме — неважно. Да, можно разбежаться. А дальше что? Я же тут вообще ни в зуб ногой. А со Славкой хоть более-менее спокойно. Опять же, он без меня стопудово встрянет. Грохнут его — и всех делов… Так что друг без дружки нам теперь никак".
Тёма развернулся. Славка стоял в паре шагов от него. Их взгляды встретились. Артём протянул руку. Молчаливое дружеское рукопожатие стёрло все переживания и разногласия. Пусть и на время.
— Знаешь, дружище, все вопросы будем решать по мере поступления. Для начала найдем место, где можно будет договориться не предъявлять паспорта в обмен на небольшое вознаграждение. Так, на всякий случай. А это явно не возле полицейских участков и не в самом центре. Думаю, надо идти в сторону Герцена или Гагарина ближе к Омке и там поспрошать.
Друзья двинулись вдоль Любинского проспекта, непривычно называвшегося здесь Чернавинской улицей. Улица эта — одна из немногих в тогдашнем Омске, была вымощена камнем и снабжена полноценными широкими тротуарами. Поднявшись на гору, они попали на базарную площадь.
— Тё… Тьфу, Никита Никитич, полагаю, что мне не мешало бы сходить на рынок и разузнать что-нибудь о квартирах в наём неподалёку.
— Ладно, валяй. Я тебя здесь подожду. — Нехотя ответил Артём.
Славка нырнул в толчею базара и скрылся из виду. Тёма, между тем, оглядевшись вокруг, увидел напротив через дорогу скамейку, стоявшую возле драматического театра. Само здание Артём узнал не сразу, поскольку оно было не оштукатурено и без привычных скульптур на крыше. На взгляд попаданца из конца двадцатого века театр казался недостроенным. А может, Тёма просто предпочитал видеть все вокруг в этот день в мрачных тонах и рассматривать излишне критически? Кто знает. Он устал, натерпелся всякого и просто хотел придавить подушку часов на шесть-восемь.