— Значит индюк? — скорее рычит, чем говорит.
— Денис, не я начала эту войну — пытаюсь кричать, но рука на моей шее не даёт мне это сделать.
— Войну, которую ты в любом случае проиграешь — выплёвывает мне в лицо.
Одним рывком вжимает меня своим телом в кафельную стену туалета. Одной рукой продолжает держать за горло, а второй фиксирует голову. Сильные пальцы смыкаются на подбородке, чтобы я не смогла отвернуться. Денис с рычание впивается в мои губы. Вдавливается бёдрами в мои, и я чувствую его твёрдый как камень член, который упирается мне в живот.
Гладкий язык вторгается в мой рот, требовательно толкается внутрь и сплетается с моим. Забирает дыхание. Так не целуют, так наказывают, так подчиняют. Отстраняется и я натыкаюсь на потемневший взгляд. В нём чистая похоть вперемешку с гневом. Он словно безумный смотрит на меня. И я пугаюсь, но боюсь я скорее всего себя, потому что вместо того, чтобы оттолкнуть, я тянусь за добавкой, и сама впиваюсь в губы Измайлова.
Денис крепко держит меня, иначе я бы стекла лужей к его ногам, ведь мои больше меня не слушаются. Воздух вокруг нас такой горячий, что кажется сейчас вспыхнет.
Денис подхватывает меня под коленки, от чего платье неприлично задирается. Но это позволяет мне обвить его талию ногами. Скользит рукой вверх по бедру и хрипло стонет, натыкаясь на оборку чулок. Поднимается выше и гладит голую кожу над резинкой. И меня простреливает ток, начинаю дрожать в его руках и сильнее прижимаюсь к губам, что так страстно меня целуют.
Я не заметила, как его рука поднялась ещё выше к кромке бессовестно промокших трусиков. Накрывает промежность, ловя губами мой первый в жизни стон. Начинает медленно потирать складочки, водя рукой вверх вниз. И меня накрывает новое для меня чувство. Ощущение, что всё моё тело готово разлететься на миллион частиц.
— Брось его — шепчет мне на ухо.
А я начинаю приходить в себя и с ужасом распахиваю глаза. Боже, что же мы творим? А если бы нас кто-то увидел?
— Отпусти! — бью его в грудь, и он отпускает.
Дрожащими пальцами пытаюсь поправить платье и привести себя в порядок. Отворачиваюсь и закрываю лицо руками. Возбуждение уходит на второй план, сменяясь волной стыда.
Слышу за спиной шаги. Его шаги. Он обнимает и прижимает меня к своей груди.
— Брось его — повторяет жестче — Будь моей.
И это предложение выбивает воздух из груди. А меня охватывает гнев. Я злюсь, но на этот раз на себя. Как я могла так потерять контроль? Как я могу так поступать с Артёмом? Ведь я его люблю. Люблю же?
— Измайлов — поворачиваюсь — держись от меня подальше.