Аник отступил, взгляд его стал злым.
– Что ты задумала? Зачем ты здесь?
– Ты о чём?
– Я слышал, чем вы там занимались ночью. Зачем ты его дразнишь?
Удивительно, но я не покраснела, а только сильней сжала веник и нарочно шагнула ближе. Ну, сейчас он у меня получит!
– Я люблю его!
– Глупости! Ракха никто не любит. Ну, разве что конь. – И Аник грубо рассмеялся.
Меня вдруг объяла такая злоба, что хоть в горло вцепляйся. Я шагнула и свободной рукой схватила парня за воротник, встряхнув, насколько позволяли силы и рост:
– Ты бы лучше о своём счастье думал, чем сомневался в чужом! Что, нравится гадости говорить? Ещё хоть раз сунешься в мою личную жизнь или станешь хихикать над чувствами других – получишь!
– Да неуже…
Я влепила ему от души, и парень потрясённо на меня уставился.
– Ты что, сдурела?
– В этом доме только один дурак, Аник. Тот, который покупает любовниц и оскорбляет того, кто ему жизнь спас.
– Он не спасал меня.
– Он купил тебя и дал свободу!
– Да я бы лучше оставался в рабстве! Там хоть кормили нормально!
– Пошёл прочь с моей кухни, – едва сдерживаясь, сказала я. – И чтобы больше не смел здесь появляться. Не нравится моя стряпня – не ешь. А то, что между нами с Ракхом происходит, вообще не твоего ума дело. Если бы ты хоть немного уважал чужие чувства, понял бы, как отвратно повёл себя вчера и продолжаешь вести сегодня.
Аник пожал плечами, отступая к двери. Он косился на метлу, видно, вспомнил, как я его огрела.
– Ракх всегда преследует свои цели. Не говори потом, что я не предупреждал.
– Не говори потом, что я не предупредила тебя.
Он ушёл, а я села на скамью и вздохнула. Добавилась ко всем прочим ещё и эта проблема, которую нужно было, не откладывая в долгий ящик, решать…
Маги прибыли, как Ракх и сказал, к вечеру. Я в этот момент сидела в дальней комнате, и тихонько, из-за шторы, наблюдала, как они идут через сад. Пришлось мне на время переселиться подальше от покоев колдуна, к тому же уговорить растения в саду не так старательно цвести.
Тёмные были одеты иначе, нежели Ракх. Я бы назвала моего спасителя элегантным до небрежности, эти же предпочитали затейливость и роскошь. Двое были в серых с серебряной вышивкой сюртуках, и дорогими кружевами на сорочках, двое – в чёрных с золотом удлиненных накидках, и золотыми цепочками на шеях, на которых мотались какие-то тёмно-жёлтые камни. Ну а пятый был в тёмно-красном, с пламенеющим алым камнем на груди. Его плащ был оторочен дорогим мехом огненной вапсаны – красивейшего зверя, которого было очень сложно одолеть даже колдунам. Прежде у нас на осенних землях, выше в горах, водилось много таких кошек, что превосходили по размеру лошадь, и никто их не боялся – вапсаны никогда на людей не нападали, предпочитая наблюдать и не быть замеченными. Я и то всего однажды видела издалека этого зверя, и помнила прекрасно, что глаза у него тёмно-карие, умные. В своей зимней шкуре он был великолепен, и не тронул меня, предпочтя просто скрыться среди снегов.