Не обращая на ее слова внимания, наклоняюсь над Адамом. Возле нас уже никого нет. Я даже не заметила, когда мужчины покинули нас.
— Что у тебя болит? Где ты ранен? — хочу прикоснуться к нему, но боюсь.
Адам тяжело проглатывает и внимательно смотрит мне в глаза.
— Ты за меня волнуешься? Я думал, ты будешь рада, если я вообще исчезну из твоей жизни, — иронически говорит он и я резко выпрямляюсь.
— Ты вообще считаешь меня стервой? — шокировано спрашиваю я.
— Нет. Я думаю ты отличная. И ты очень красива, когда вот так смущаешься за мое здоровье. Это очень приятно, — он болезненно улыбается, а я чувствую, как краснеет мое лицо.
— Ты бредишь. Где же врач, — снова оглядываюсь, разрывая наш зрительный контакт.
— Я готов еще долго его ждать, если это значит, что ты будешь рядом.
Карие глаза пронзают насквозь, заглядывают куда-то глубоко внутрь. Я смущаюсь. Чувствую, как Адам сжимает мою руку. И пугаюсь того тепла и нежности, с которой он это делает. Пугаюсь и ничего не делаю. Не разрываю контакт, не убегаю, как всегда. Я просто стою и смотрю на него. Я просто пытаюсь быть рядом, пытаюсь чем-нибудь помочь. Вдруг я понимаю, что возможно у этого мужчины во всем мире нет родного человека, который был бы рядом. На родине он потерял все, а на чужбине так и не смог ничего найти. Его пустая и холодная квартира только это подтверждает. Ему нужна поддержка и так получилось, что кроме меня рядом больше никого нет.
— Ну, что здесь у нас, — в класс вдруг входит высокий черноволосый мужчина. Я только знаю, что он хирург и его прислали из соседнего города на помощь.
— На него упало здание, — мой голос вздрагивает и на глаза накатываются слезы. Почему-то сильно хочется плакать и я чувствую, что мои нервы не выдержат.
— Дженни, успокойся. Ничего страшного.
Услышав нежный, заботливый голос Адама, я всхлипываю. Слезы сами катятся, и я не знаю, как это остановить. Со мной еще никогда такого не было.
— Дженни, — обращается ко мне строго врач. — Давай ты выйдешь, а я займусь твоим другом.
Я не возражаю. Отпускаю руку Адама и выхожу из класса. Не понимаю, что со мной происходит. Почему я так реагирую на травмированного Адама? Он для меня чужой человек. Не могла я за такой короткий промежуток времени, что мы общались, привыкнуть к нему.
Это все стресс и бессонная ночь, утверждаю я себя вытирая новую порцию соленых дорожек. Я сажусь на скамейку напротив класса и начинаю ждать. Узнаю, все ли с ним хорошо и тогда пойду домой отдыхать.
Я прижимаюсь к лавке щекой и закрываю глаза.
Меня кто-то трясет за плечо и зовет по имени. Голова болит, веки слишком тяжелые, чтобы их поднимать, но назойливый голос заставляет просыпаться.