С минуту она молчала. Затем написала ответ:
– Это был кузнечик. На него упала ветка, а мы её убрали.
– Ничего не путаешь? Сверчок, саранча…
– Нет. Ты тогда сказал: «Если усы длинные – значит, кузнечик». Это я, Серёж.
Похоже на то. Я не знал, радоваться или огорчаться.
– Я думал, что это Наташка, – оправдывался я. – Очень уж походило на розыгрыш.
– Жаль, что всё так получилось. Наташка так и не найдёт мой последний клад.
– Ты о чём?
– Знаешь, она… Впрочем, уже неважно. Она даже теннисом занялась. Я спрятала клад перед уходом, письмо оставила ей, а разгадать его можешь только ты.
– Ты не оставила ключа?
– Нет. Я была уверена, что ты не забудешь формулу и хотела, чтобы вы вместе его нашли.
– Где ты? Что с тобой?
– Я в секторе «душевные», знаешь такой?
– Нет. Где это?
– Тебя не пустят. Мы в разных категориях.
– Можешь ясней выражаться?
– Нам запрещено об этом говорить. Можно попасть в изоляцию.
Я лихорадочно соображал. Тюрьма? Не похоже. Может больница? Меня вдруг осенило: психушка!
– Ты в лечебнице?
– Почти. Неплохое сравнение.
Если нет, то что же? Секта?
– Ты случаем не сектантка?
Она молчала. Значит, я угадал. Как же далеко она ушла от мужа. В такие сети если затянет – не выберешься.
– Лена, это секта? Я всё понял. Скажи, где это? Я найду и вытащу тебя, слышишь?
– Ты о чём говоришь?
– Хочу помочь тебе.
– А ты где?
– В Подмосковье. Городок Донейск.
– Нет такого сектора.
– Ну, нет, я не из ваших. Меня в такие компании не заманишь. Не хочу тебя обидеть, но я ещё в своём уме.
– Так ты, о боже! Как это возможно? Ты там?
– Это ты там, а я тут. Назови город, место, координаты. Намекни, как найти тебя?
Но она как будто меня не слушала. Писала какой-то бред. Словно причитала:
– Ой, мамочка, как я рада! Нет, не верю. Этого не может быть. О боже! Мне казалось, меня ничем нельзя удивить. Я люблю тебя! Слышишь?
Внутри меня всё бушевало. Я чувствовал прилив сил и в то же время полное бессилие. Чувства не умирают, как бы ты их ни прятал от себя. Да, я по-прежнему был влюблён в свою Ленку. Теперь у меня появилась цель: освободить её из цепких лап некого общества. Каким бы сильным оно не было.
– Лена, пожалуйста, хоть название напиши.
– Не перебивай, прошу тебя. Ты всё поймёшь, потом. Я чувствую, у нас мало времени. Скоро конец битвы. Запоминай, а лучше записывай. Номер видишь?
– Вижу.
– Это скайп Натальи. Свяжись с ней. Слышишь? Обязательно. Это моя последняя просьба. Пусть то, что вы найдёте, принесёт вам удачу. Но без тебя ей не справиться. И ещё, в гостиной, у нас в квартире, есть дубовый шкаф, который никогда не двигают. Ты должен помнить. Так вот, внутри, справа, есть задвижка. Там спрятана мамина любимая икона. Извинись за меня. Скажи, что я люблю её и прошу прощения. Я уже не смогу. Наташку поцелуй за меня. Как же много в жизни мной сделано неправильно. Теперь самое главное: я всегда была твоя. В мыслях, в чувствах, в душе. Знай это. Мне приносило невыносимую боль мысль о невозможности проститься с родителями, сестрёнкой и с тобой. Теперь мне будет легче. Прощай, любимый! Я нахожусь в зоне отчуждения, куда переходят те, кто нарушил закон самосохранения. Мы называем его инстинктом. Помни меня и прощай. Знай, и верь…