центральный офис Митсуя
Погруженные в сумерки длинные прямые коридоры, повсюду напускной футуризм и скрытая под ним роскошь, холодные тона, сталь, пластик и стекло повсюду. Братья всё это презирали.
Не из личных предпочтений, вовсе нет, они могли оценить удобство и комфорт, что даровались современными технологиями. Они могли это оценить куда лучше всех вокруг. Большую часть жизни братья жили буквально в другом мире, в другой эпохе, в другой реальности, настолько бутафорское окружение им создали. Никаких технологий. Горное ущелье, деревянные дома, простая льняная одежда. Вода из колодца, удобства на улице, деревянная посуда. Посуда. Смешно. Деревянная плошка, предназначенная и для еды, и для питья, для всего. И никаких столовых приборов. Зачерпнуть из общего котла пресный рис и съесть руками. Затем этой же плошкой зачерпнуть воды из ведра. Весь рацион, вода и рис. И тренировки. Бесконечные тренировки. А ещё лаборатория. Братья ненавидели лабораторию. Там им причиняли боль, после лаборатории они долго приходили в себя. Их детство было ужасным, но основные ужасы были связаны именно с лабораторией. Офис Митсуя напоминал им лабораторию. И за этой они оба лютой злостью ненавидели местный интерьер.
Но их хорошо тренировали. Никто не сумеет увидеть на их лицах даже тени эмоции.
Сейчас они были одни, в комнате, выделенной им для проживания. Мизу смотрел запись их боя с объектом. Это было частью мастерства синоби, поставить камеру, записывать. Чтобы учиться. Чтобы находить и исправлять свои ошибки. Чтобы искать слабости врагов и учиться у них тоже. И чтобы потом отправить материал в клан, на ошибках будут учить новые поколения. Этот бой и он, и с Пей пересмотрели много раз.
В этом бою они проиграли.
Двум братьям, с детства приученным к тому, чтобы осознавать себя оружием, предметом, инструментом клана, не была свойственна гордыня. И тем не менее они по праву считали себя если не лучшей боевой парой клана, то одной из лучших. Они не знали поражений. Не совершали ошибок.
Братья впервые терпели такое поражение за последние четыре года.
Пока Пей выполнял упражнения для ускорения выздоровления, Мизу продолжал перематывать запись, запоминая каждую секунду.
И то, что он видел, не укладывалось в голове опытного воина. Не складывалось цельной картины. Слишком велика была разница между тем, что Мазу видел сейчас, и тем, что он чувствовал во время поединка. Там, тогда, Мизу чувствовал, что ему не хватает буквально немного, чуть-чуть. Чувствовал, что его противнику везёт, что он уходит из-под удара в последний момент, что лишь уловки спасли русского от клинков братьев.