К моменту, когда в моей раскалывающейся от множества мыслей голове созрел план по противодействию вражеским ведьмам, прячущимся за пехотой и рассредоточившимся при атаке как на земле, так и в небе, наступила ночь. По докладам постоянно прибывавших прислужниц и посланниц Бэтфортов, враг уже разворачивал лагерь в непосредственной близости от города. Ставил шатры, собирал осадные орудия, во всю готовился к грядущей битве.
После нашего позднего прибытия к южной стене, мать Бьянки долго рассказывала о том, чего ждать от завтрашнего дня и всей последующей недели. Эльга настоятельно советовала сегодня всем хорошо выспаться и отдохнуть, полностью игнорируя возможность запоздалой атаки.
— Глауд, я знаю, это твоя первая осада и ты хочешь помочь, но пойми: армии после марша нужно время на отдых, подготовку снаряжения штурмовых орудий, магии, сборку лестниц и башен. Города не берутся в одночасье, так что лучше идите домой, выпейте чего, — не желая слушать, отмахнулась от моих предупреждений воительница. В ответ на что я в очередной раз кинул на неё и Бьянку недобрый взгляд.
Видя, как я пытаюсь воздействовать на ту через чуть ли не взмолившуюся дочь, старуха, усмехнувшись, выплюнула едкое: «Мужчины…» Но потом добавила:
— Ну хорошо, я передам в ваше распоряжение десяток моих воительниц и трёх из шести оставшихся ведьм рода Бэтфортов. Надеюсь, с такой силой за спиной вы наконец-то от меня отвяжетесь.
— Благодарю, мама, — в той же едкой форме выдал я, отчего старуха, подавившись молодым вином забрызгала всех своих стратегов и подчинённых, получив в ответ множество смешков и пристальных взглядов, упёршихся мне в затылок.
— Кажется, эти дети всё и без тебя решили? — спросила Эльгу одна из советниц.
— Похоже… — В очередной раз усмехнувшись, вернулась к разбору тактики старшая Бэтфорт.
Ночь в полуразрушенном бедном городе выдалась необычно спокойной и звёздной. Где-то слышались громкие разговоры на иноземном языке, где-то храп дремавших под открытым небом зверолюдей, а где-то и вовсе на нас вдоль улицы смотрели потерявшие хозяев чёрные пустые окна покосившихся домов. В огне революции Собачий переулок пострадал больше всего, оттого и выглядел куда мрачнее остальных.
К Хельге мы прибыли примерно в полночь. Один десяток воительниц, переброшенный к стене, — это хорошо, но мало. Предчувствие, которому я привык доверять, буквально вопило об опасности, исходившей с той стороны. Требовалось подготовить если не крестьян, то хотя бы рабов. Тех, на кого я ещё мог хоть как-то повлиять.
Картина, которую я застал дома, слегка удивила и порадовала. За одним большим обеденным столом сидела мать, облачённая в свою броню, наша соседка Лерва, некогда являвшаяся старшей служанкой почившего рода Хорвардов, и мои новые знакомые тигрицы, две из которых мурча сопели у печи, а две другие так же, как и все женщины, распивали последние увеселительные запасы Вольфов.