Амет через годы упорной и тяжелой работы собрал в Крыму всю семью, там же женился, дорос до должности начальника смены на кирпичном заводе в Симферополе, открыл собственный завод строительных материалов в Бахчисарае, устроил всех своих братьев и сестер, сыновей и дочерей. А еще он перевез больного отца, оставшегося в одиночестве на азиатской земле, и ухаживал за ним до его смерти.
Все было хорошо. Сколько соплеменников осталось на чужой земле навсегда, а сколько их продолжало жить на земле, принявшей их, но все равно чужой? Разве что Аня и Изя не завели собственных детей, а Амет не очень ладил с Фариде, дочерью репатрианта из Усть-Каменогорска и его коллеги по Симферопольскому кирпичному заводу. Амет и Фариде жили вместе: надо было поднимать на ноги сыновей и дочерей, а потом решать проблемы молодых семей. Он оставался верным в глубине душе своей первой любви. Именно он на излете своих 50 лет жизни нашел контакты Ани и позвонил ей.
***
– У нас говорят, – оживил диалог Амет. – «Обходитесь с женщинами хорошо, ведь, поистине, женщина была сотворена из ребра, а наибольшей кривизной отличается его верхняя часть; если ты попытаешься выпрямить (ребро), то сломаешь его, а если оставишь его (в покое), оно так и останется кривым, (а поэтому всегда) обходитесь с женщинами хорошо!».
Я давно простил тебя. Я сам виноват. Я не стал для тебя стеной…
А еще я вспомнил выражение из Библии: «И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое».
Ты – мои новые меха! Я – твое молодое вино! Встретимся в городе нашей юности, сходим на кладбище и поклонимся старым родным могилкам, а потом рванем на Гоа! Как тебе такой план?!
– Извини, Амет, – прервала монолог Амета Анна. – Вторая линия. Дочь брата, Марьям, звонит, надо ответить…я тебе сама перезвоню…
Амет сидел перед холодным черным экраном гаджета и уносился мыслями в далекое прошлое…
Он вспомнил большие слезы, вскипевшие в уголках глаз Коли после его ударов, густые черные брови ушедшего в мир иной, может, самого сильного человека в мире, каким был его несостоявшийся тесть, лицо отца, ставшее незадолго до смерти маленьким …
Он взял из бардачка автомобиля книгу крымского поэта-переводчика Сергея Дружинина «Грезы любви» и наугад открыл ее. Это был надежный, по его мнению, способ гадания. Книга открыла одно из стихотворений его соплеменника, поэта Ашика Омера. Он еще раз перечитал его про себя: