Вечером Катя поделилась своим открытием с мамой, и та заплакала, облегченно сказав, что даже рада, что Катя наконец знает правду. Это был очень тяжёлый вечер, проведённый в откровенных разговорах и слезах. На следующий день они приперли к стене отца, находившегося в уязвленном состоянии и стали предлагать, просить, требовать, чтобы он сдался врачам. В какой-то момент он даже расплакался, согласился, что-то пообещал, но в конце разговора попросил у матери денег “в последний раз”. Когда она не дала, раскрыл узкую створку окна, лёг животом на подоконник и свесился вниз. Мать и Катя завизжали, схватили отца за ремень, втянули назад. Он сидел на полу и кричал, что хочет умереть, мать считала успокоительные капли, а Катя гладила отца по руке: “А помнишь, как на речку ездили купаться? Ты меня плавать учил, подбрасывал на руках, все смеялись… Хорошо же было… Почему всё изменилось, пап? ” Выпив валокордина, он поднялся и молча ушёл спать.
Потом были какие-то больницы, передачи, которые Катя с мамой носили по пятницам, жуткое состояние отца, в которое доктора вводили пациентов, чтобы те не понимали, что у них ломки. После таких посещений мать и дочь шли до метро молча.
Отца выписывали в положенный срок, несколько дней он сидел дома злой, крушил всё, что в его отсутствие женщины аккуратно прибрали и расставили, орал “хорошо вам тут без меня было, да?”. Потом уходил, и всё начиналось сначала. Бледность кожи, суженные зрачки, мутные глаза, замедленная речь… А без него было, действительно, хорошо. Катя думала эту мысль тайком, боясь обидеть маму или навлечь беду.
Катя теперь спала вместе с мамой, а отец жил один в детской. Однажды вернулся ночью, слышно было, что суетится там, роняет что-то. Потом всё ненадолго затихло, потом послышался стон и грохот. Мама вскочила и побежала к нему, оттуда заорала: “Катя, набирай скорую! Не входи сюда!” Господи, как же страшно стало Кате в тот момент. Она схватила мамин телефон, но из-за слёз и трясущихся рук совсем не сразу смогла попасть по нужным кнопкам. “Алло, алло, мама, что говорить?”
Дальше всё как в тумане: мама выбежала из детской, не закрыв за собой дверь, схватила трубку, что-то кричала в неё, а Катя, застыв на месте, смотрела на страшного отца, лежащего на полу с открытыми глазами.
Когда приехала скорая, Катя сидела одна кухне и смотрела на небо. За всей жутью последних месяцев она и не заметила, что началась весна, и темнеть стало поздно. С улицы неслись голоса и смех.
Катя уже не плакала, не переживала, не боялась сцены, которую увидела несколько минут назад, не вспоминала речку, не думала ту крамольную мысль.