– Х-хорошо…
Тоша и Юнона отпустили друг друга, что было для Катьки знаком бежать. Так девушка и сделала. забрав свой рюкзак, Катька пулей выбежала из своего укрытия и направилась к общежитию. Приятные чувства не покидали девушку, а обиды вообще не было в сердце Катерины. Катька просто ощущала, что Юна вновь будет такой, как раньше. Вновь будет весёлой и жизнерадостной, счастливой. Катерина понимала, что вновь в общежитии будет лучик света по имени Юна, который будет светить даже в самые трудные моменты, как это было немного ранее, когда Катька только осваивалась в общежитии.
***
Катерина проснулась утром. Сладкие воспоминания вечера ещё не покинули её, и Катька решила пойти, да и посмотреть, как дела у Юноны. К тому же, ей надо было в институт- Кате тоже, поэтому разбудить подругу Катя могла абсолютно спокойно, без обид самой Юноны.
Катька оделась за пару минут, после чего пошла к подруге по имени Юнона. Катерина подёргала ручку двери комнаты Юны, и та, что несказанно обрадовало Катьку, открылась без «капризов».
В комнате не горел свет. Оно было понятно, ведь Юнона спала.
– Юна!– крикнула Катька, ибо не хотела вот так вот, без предупреждения, вламываться в комнату Юноны и будить её.
Ответа не последовало. Тишина ударила Катьке в уши, и последняя включила свет. Девушка попятилась назад, а то, что она увидела, навсегда отразилось в памяти Катерины. Навеки. И снилось бы ей в страшных кошмарах.
Юна висела на петле, привязанной к её шее. Её, должно было быть, кто- то убил. Петля была приклеена к потолку, а Юнона висела на ней. Стул был опрокинут, а в руках Юны не было ничего. Рубашка Юноны свисала с худенького плеча, а глаза, точнее, взгляд, мёртво застыл на каком-то предмете. Щёки были бледные, но на них был след от слезы. Юна плакала перед своей смертью. Это было ясно, ясно потому, что рот девушки был приоткрыт, словно она кричала, а глаза, хоть и мёртвые, но были будто бы наполнены слезами.
Телефон Юны был включен. На нём горело уведомление о том, что батарея разряжена полностью. Катька взяла устройство в руки и включила его, после чего увидела камеру телефона. Катерина взглянула в него и увидела фотографию, что там, рядом с Юноной, кто- то стоял. Лицо этого человека было замазано, но Катя подозревала во всём лишь одну- Барбару.
Катя не могла сделать вдох: казалось, стоило воздуху наполнить лёгкие- связь вмиг обрывалась. Боль, как тысяча ножей, пронзила тело Катьки. Предыдущим днём ведь было всё хорошо: Тоша признался Юноне, и последняя радовалась. Неужто улыбки Юны больше никто не увидит, и тело её будет медленно тлеть под сырой землёй? Неужели всё настолько плохо?! От таких мыслей, от суровой и беспощадной реальности, Катькино сердце билось всё быстрее и быстрее. Сильнее, чем ранее. Нет, то было не просто чувство, не просто боль от утраты, а нечто большее. Будь то вселенский взрыв, или же разрушенный навсегда внутренний мир Катьки. То, что, как болото, не давало девушке вынырнуть из боли и печали, которые становились всё сильнее, и, будто огни, сжигали её дотла. Катя плакала. Плакала от боли, или от того, что надежды вмиг переменились на вечное отчаяние- девушка не знала. Но, смотря на так внезапно и тайно умершую Юнону, Катерина начинала реветь всё сильнее. Сердце разбилось на тысячу осколков, ведь Юна была единственной, к кому в квартире она по- настоящему привязалась… Катерина чувствовала, как её голова кружится, как она теряет сознание. Последнее, что Катька увидела, это Юнону… она не сводила взгляда с последней, продолжая реветь до того, пока не впала в забытье.