Я как раз поясняла как отдельные магические символы могут в сочетании изменять смысл заложенного в каждом из них значения. Нагляднее всего это показывать на примере древнерунной магии. Именно в их использовании древние маги закладывали основы композиции. Сначала используя вязь рун, то есть расположение их в строку или столбец. В последствие это превратилось в рунные ставы — сложные узоры составленные из магических знаков. Различных комбинаций множество, но самые удачные из сочетаний складывались со временем во что-то вроде музыкальных аккордов. Эти устойчивые сочетания обычно составлялись из рун старшего футарха, то есть рунического алфавита, усложняя ставы младшими рунами, маги добивались исполнения более сложных задач. Ещё на уровне изначального познания расовых возможностей, использование рунических символов дополнялось и видоизменялось. У орков, скажем, предметно-ритуальной магией, а в человеческом варианте, а также у кентавров и некоторых других рас сходных по особенностям зрительных возможностей и восприятий, важное значение приобрели цвета.
Среди орков и гоблинов возможности цветовых различий значительно ниже, чем у людей. Среди них сильно распространён дальтонизм. А потому магия приобрела совершенно другое направление, чем человеческий вариант. У оборотней некоторые направления магии значительно упрощены из-за возможностей более глубокого использования обоняния. Магия имеет и эту сторону восприятия. По тому же принципу я пыталась использовать звуковые колебания, что бы обогатить наши возможности. Вообще-то мои новинки, по сути, новинками не являлись. Скорее, я вернулась к забытому и утерянному. Магия звука уходит в самые корни магических практик. Как то же орочье камлание, например. И я думаю у неё большие перспективы за счёт использования звуков, не входящих в диапазон прямой слышимости. Я уже использовала это в своих новых, ещё не представленных комиссии разработках. Мне только нужно было найти инструмент, имеющий возможность их издавать и способ изучения возможностей звукового ряда, недоступного моим слуховым возможностям. Представляете себе левитацию звукового заклинания, не различимого слухом. Причём, опытным путём некоторых учёных от теоретической магии, было выяснено, что некоторые звуковые колебания, не воспринимаемые обычным слухом, вызывают безотчётный страх, например, что в разы усиливает возможности боевых заклятий.
Конечно, во время экзамена я не вдавалась в такие тонкости. Тем более, что надеялась получить за них очередные патенты. Кроме того, я понимала, что для военных министерств, такие подробности являются предметом государственной тайны. Зато я успела заметить как одна из моих сокурсниц сделала ошибку в сочетании магических знаков, которая могла украсить преподавательницу бытовой магии устойчивым зелёным цветом кожи. Никай Холь мне нравилась. Всё время, проведённое в Академии, у нас с ней были прекрасные отношения. Не хотелось, конечно, создавать проблемы девушке на экзамене, но я считала, что недостаточно усердное изучение магии, создаст проблемы уже тем, для кого её эта недомагичка станет использовать. Подсказывать я не стала бы. Именно из вышеозвученных соображений, но вот дать ей возможность самой найти ошибку, посчитала себя обязанной. Это мы напрягаемся единыжды, пытаясь показать свои знания, а преподаватели вынуждены целый день наблюдать за претендентами на получение диплома. Они больше устали от вынужденной постоянной концентрации. И уж Никай точно не заслуживает того, что бы её милое личико приобрело орочий оттенок.