Мы ехали уже около трёх часов, когда вдали увидели ещё одну группу всадников. Даже издали была хорошо видна военная форма наших войск. И Корвин предположил, что к разъезду, патрулирующему границу двигается смена. В таких местах, удалённых от остальной армии, от поставок продовольствия и прочего нужного для существования людей, служба идёт вахтами. Иначе концентрация у людей понижается и качество исполнения служебного долга падает. Людям нужно время отдохнуть в нормальных условиях, расслабиться. На южной границе вахта два месяца. И видимо как раз сейчас смены должны будут поменяться. Они тоже заметили нас и приостановились, дожидаясь, пока наши отряды сойдутся. Парни с завистью поглядывали на наших лошадей. У них тоже была боевая порода, только попроще. Это были полукровки обычных деревенских пород, по договору скрещенных с фризами. Иногда деревенские, вместо ежегодного налога брались вырастить жеребят для армии. Чистокровных фризских кобыл, которых умудрялся подмять под свою власть один жеребец, больше под других не подставишь. Они не покорятся. А, поскольку например у нашего Тьера кобыл было девять, то при приблизительно равном количестве жеребят мужского и женского пола, жеребцов оставшихся без табуна, надо было либо холостить, либо сдавать на мясо. Характер у них жутко портился.
Король придумал возможность улучшать породу. Он дарил таких жеребцов в деревню, которая соглашалась отдавать жеребят от фризов-производителей и деревенских кобыл вместо налога, подращивая их до возраста, когда можно было начать выучку. Почему-то среди них было много чубарых и пятнистых. И конечно они уступали нашим статью. Таких называли Пинто. За непредсказуемый окрас. Эти же вояки ещё больше куксились, увидев девиц магичек восседающих на чистокровных красавцах. Они могли только это. Строить гримасы. От большего их предостерегало порыкивание пары оборотней волков и тигр Сая. Даже Рр'ав, выросший на домашних хлебах гораздо крупнее, чем обычные пустынные палевые, вёл себя необыкновенно высокомерно со встреченными вояками. Видимо хорошо ощущал их отношение. У него не было ментальной связи с другими, но зато её давала привязка с Дилей. А Диля умела считывать отношения мужчин к себе с детства. Там, где она росла, любое недовольство женщиной выражалось в побоях. А значит девочки с малых лет умели определить признаки мужской агрессии и вовремя исчезнуть с глаз. Шесть лет жизни в Академии сделали Дилю совсем другой, но навыки вбитые с детства остаются на подкорке и никогда не исчезают. Наша "синенькая" первая обратила внимание на взгляды некоторых солдат и офицеров. И пёс зарычал. Я же их просто проигнорировала.