Утро. Запускается маховик рабочей недели. Все по местам, все по полочкам. Нет времени на сентиментальности, вперед и только туда. Обыденная многозадачность уже не тяготит, как раньше, просто стирает границы личного в интервале понедельник – пятница. Более половины любимого первого дня пройдено и тут звонок. Все на миг замолкает и останавливается.
– Да! – Женя ответила так, будто они разговаривают каждый час.
– Привет! С началом новой учебной недели!
– Спасибо! И тебя! – и на другом конце провода он почувствовал свет и тепло от той же мягкой улыбки, которая своей искренностью и добром озаряла вчера музей.
– Ты обратила внимание, какое чистое, голубое небо сегодня?
– Конечно! Ни облачка! По пути на работу, хм, в институт, мне казалось, что земля исчезла, и кроме неба, глубокого, чистого, насыщенного, ничего не осталось.
– Ты занята сегодня вечером?
– А есть предложения?
– Конечно! В вечернем небе тоже можно разглядеть свою прелесть.
– Хорошо. Где и во сколько?
– Давай в том же кафе. В семь.
– Договорились.
И вновь все загудело, заработало, зазвонило и завертелось. Только этот гул уже не имел эффекта заражения: границы личного все четче обрисовывали все вокруг.
Невыносимо долгий рабочий день наконец-то осчастливил завершением. И вот, они опять вместе, опять в потусторонней вселенной, где нет умыслов, умыслов, фальши, просчетов, амбиций.
– Мне очень нравятся маленькие провинциальные города. Когда приезжаешь в один из таких, ощущение, что попадаешь в совершенно другую страну. Причем, каждый город – совершенно другая страна. Теоретически, мы все конечно одинаковые, но это формальности. Осознаешь, насколько отличаются приоритеты, мировоззрение. Люди в русских селеньях возвращают к жизни. Они настоящие.
– А какой твой любимый город?
– Такого нет. Каждый хорош по-своему, каждый открывает нового тебя.
Оставив кафе наедине с собственными мыслями, проигнорировав активно зазывающий общественный транспорт, они отправились пешком измерять километры ночного города. Отбросив страхи и сомнения, они то кружились в танце, то бежали вприпрыжку, то еле плелись. Ночь была теплая, глубокая, пропитанная ароматом душевного спокойствия и счастья. И, что самое интересное, они все еще оставались теми же беззаботными студентами, которыми были с самого начала. Обсуждая фильмы, книги, прохожих, в чем-то наивные взгляды, они медленно вплетались друг в друга, не оставляя ни шанса остановить вихрь безумства.
Делясь своими маленькими победами, высмеивая неудачи, они превратили встречи в образ жизни. Три раза в неделю кафе дружелюбно раскрывало свои двери и прятало их маленький мир от всепоглощающей наигранности и неискренности окружающих. И вот, когда они разбирались в мироощущении друг друга лучше, чем своем собственном, каждый из них решил приоткрыть другому завесу тайны в отношении своей деятельности, попытаться торжественно выдать себе диплом о состоятельности. Встретившись перед выставкой, на которую она его пригласила, они, изменив привычному месту обитания, выбрали изысканное итальянское кафе. С его слов, сегодня он получил стипендию, и они могут себе это позволить. Несмотря на то, что заведение находилось в центре города, имело большую проходимость, внутри царило спокойствие, открытость, исключительность. Никакой чопорности. Гармония. Обратившийся к нему по имени-отчеству администратор немного смутил обоих, но после дружелюбного диалога с официантом, все стало на свои места. Его кафе было отражением его самого – спокойное, благородное, без вычурности, выполненное в итальянской стилистике, дизайн завершали гипсовые рафаэлевские младенцы, грамотно распределившиеся по периметру. Помимо всего прочего, он занимался лепкой. Продумывая каждый миллиметр заведения, он создал волшебный мир, приоритетом которого было не получение прибыли, а обмен приятными эмоциями. Не задавая лишних вопросов, смотря прямо ему в глаза и улыбаясь лукавой улыбкой, она взялась за пасту, как вдруг: