Сведи меня в могилу (Благодарова) - страница 39
Своим поведением брат давал Вини полный карт-бланш на чувство вины. Потому что у неё были деньги. Был дом, драгоценности, антиквариат, Угунди. Можно было продать, можно было остаться в какой-нибудь убитой квартире на окраине Москвы, но с выкупом на руках. Она это знала, она этого не сделала. Родной отец Мариды сделал, переехал в общежитие при заводе, её тётя – нет.
Вини гордилась племянницей, умницей, красавицей. Любила, как любит тюльпаны. Как любит ледяные узоры, распустившиеся на окне в морозный январь. Потеря родственника взращивает зачатки тёплых чувств, лицемерие гложет. Душевная боль Вини, несоразмерная с долгом перед племянницей, травила понемножку. Капала на темечко каждый Божий день. Всё, что осталось – выстрел в воздух солью, а именно мимолётная фраза похитителя: «Да я её в бордель сдам. Хочешь?» Вот и развернула всю эту деятельность со спамами от чужого аккаунта. Всё, на что хватило мозгов – стучать во все двери русских публичных домов руками случайных мужчин. Сорок лет платить за их досуг. Уже без надежды. Машинально. Издержки давным-давно покрыли бы сумму её половины выкупа.
Монитор сочился скупыми слезами раскаяния. В этой беседе психолог, видимо, исполняя какую-то свою профессиональную клятву, провёл одноразовую терапию, обещая даже исполнить просьбу. Список собеседников после него свидетельствовал о том, что он не нашёл девочку. Никто не нашёл.
Богат положил голову на руки. Невидимый мешок с камнями взвалился на плечи. Мозг давил на стенки черепа, глаза жгло. И не было в гамме чувств ни намёка на торжество от свидетельства падения, на первый взгляд, безгрешной души. Богат не смотрел на мир через розовые очки, оттого его так злило показное совершенство Винивиан Степанчик. В тихом омуте водятся демоны. Вот только этих Богат не сможет заставить работать на себя и своё благосостояние.
Свернув странички Вини и Гиджет, напрочь забыв о том, что хотел посмотреть в интернете, мужчина спустился на кухню. Скукожившаяся, тронутая чужой драмой душа просила вина.
«Старею?»
Стройное женское тело гнулось тростинкой в его руках. Пуговка белоснежной рубашки не выдержала напора наливной груди. Щёлкнула, сработав как хлопок стартового пистолета. Богат припал губами к коже цвета мускатного ореха, сухой, тёплой. Сладковатая пряность духов, дуэт корицы и перечной мяты, усиливали чувство голода. Искуситель попробовал на вкус. Вдох Дидье встал комом в горле, когда язык партнёра соскользнул в ярёмную ямку. Ёрзая на столешнице, девушка хваталась за лацкан пиджака Богата, будто свисала на краю пропасти. В нетерпеливых жестах её переплелись желание и страх быть обнаруженными. Мужчина покосился на дверь, собираясь проверить замок, но знойная красотка не пустила. Обхватила длинными ногами.