Глава 3. Это был не ректор!
По архиву я шагала уверенно, задрав нос. Но меня обуревали сомнения. Повсюду высились стеллажи, сплошь уставленные папками и свитками. На некоторых стеллажах были номера, но расставлены они были примерно в том же порядке, как у нас в новостройках. Тут пятый, сразу за ним — тридцать седьмой, а между ними — ещё два без номеров! А ещё надо было угадать «квартиру», то есть полку, на которой лежал злосчастный дневник!
Мда, у них тут правда бардак. Наверняка нет ни каталожной системы, ни кодов. Да и материально-техническая база хромает. Некоторые стеллажи так и норовили завалиться набок. Разве можно так халатно относиться к работе? Я бы вмиг навела здесь порядок!
Только работать ради кривой ухмылки Кассиопеи и сального взгляда ректора, конечно, не буду. Пальцем не пошевелю.
— Осторожно, майнере Джеймс, не споткнитесь, — сказала я как можно любезнее. — Здесь не очень уютно.
— Да здесь за год ничего не найдёшь, — нахмурился Джеймс. Достал из кармана безупречно белый платок и брезгливо обмахнул рукав камзола. — Придётся тебе попотеть и хорошенько перетряхнуть это пылехранилище.
Перетряхнуть? Нет уж, спасибо. С меня хватило перетряхивать архивы в той жизни. Я нахмурилась. Ну же, мне очень нужен этот дурацкий дневник! Я очень хотела утереть нос этому Джеймсу и его Кассиопее!
Ладони всё ещё покалывало. Я бессознательно потёрла их. В следующий миг меня как будто что-то толкнуло и развернуло к шкафу, притулившемуся в углу.
Тут я осознала в полной мере смысл выражения «руки зачесались». Ладони зудели, как в детстве, когда я играла со стекловатой — родители строго запрещали, но мы всё равно возились с вредным утеплителем.
Дверца шкафа пронзительно скрипнула, когда я её открыла. Я протянула руку, и в ладонь упала тетрадь в потрёпанном зелёном переплёте. На обложке было написано вычурными буквами «Дневник зельевара Фрэнсиса».
Зуд сразу прекратился.
Ого.
Ладно, с этим разберёмся позже. Обернувшись, я склонилась перед мужчиной в шутливом поклоне:
— Вот дневник, который вы так долго искали, майнере Джеймс.
Элегантный хлыщ, кажется, принял знак почтения всерьёз.
— Умеете же работать, когда надо, — буркнул он.
Сунул дневник под мышку и пошёл к выходу.
Сначала я думала пойти за ним. Но что мне там делать? Смотреть, как Кассиопея снова стелется перед этим Джеймсом и уверяет, что найденный дневник — её заслуга? На меня вдруг накатила усталость. И ладони всё ещё покалывало. Я села на угол свободного стола и снова потёрла руки.
Интересно, если я пожелаю ещё что-нибудь, это исполнится? На верхней полке одного из шкафов книги и свитки громоздились так неаккуратно, того и гляди упадут на голову. Расставить бы их ровно!