— Про безмерные любовь и преданность шерджехийцев к своему правителю ходили легенды. И надо же. — медиум прошелся глазами по застывшим в оборонительных позах разбойникам, и процедил: — легенда оказалась истинной. Как мило.
Те напряглись, наставив оружия, готовые в любую секунду напасть.
— Большая часть ларкконицев пала, Невада. Опрометчиво с твоей стороны одному приходить в разгар боя, — предвкушая победу над мерзким медиумом, ухмыльнулся Дамиан.
Сайг зловеще, но тихо посмеялся. Его ледяные глаза хищно прищурились, и мужчина коварно заметил:
— Опрометчиво любимую оставлять одну без защиты.
Дамиана качнуло, дыхание перехватило от ужаса, вылившееся на него, как ушат холодной воды.
— Что ты с ней сделал?
— То, что делают с предателями. убил, — весело ответил Невада, склонив голову набок.
Дамиан не поверил. Полное отрицание услышанного. Внутри что-то оборвалось, погасло. Мир замер, как замерло сердце. Его словно поразили мечом. Фамильяр покачал головой, отчаянно выкрикивая:
— Врешь!
Невада не отвечал — лишь усмехался. И столько было яда в этой ухмылке, что поражал сильнее любого другого. Дамиан закусил губу. Привкус железа во рту. Стужа на сердце и боль. пронзающая каждый капилляр боль утраты.
— Могу отправить тебя вслед за ней, — язвительно предложил медиум.
Дамиан закричал, ринулся на медиума, но скорбь лишила мага былой грации и гибкости, он двигался неуклюже, спотыкался, промахивался. Невада заливался смехом, легко уклоняясь. Шерджехийцы испытали ту же боль, что и правитель, потому не стали дожидаться приказа — кинулись на помощь. Их холодные оружия танцевали вокруг Невады.
— Оу, что-то вас чересчур много, — отшутился медиум, — пора мне. — Невады подпрыгнул в воздух. Глаза загорелись, а в следующий миг раскрылся портал. Перед тем, как исчезнуть в голубоватом мареве, Сайг напоследок сказал: — я сбросил девчонку с утёса Тарии. Поищи там, может найдешь её бездыханное тело?!
Портал закрылся...
Но мерзкий смех продолжал доноситься.
Дамиан опустился на пепел, оперся руками на землю, опустил голову, скрепя зубами. Его глаза впервые. горели. Уголки больно щипало. А скоро черный пепел начал браться комочками — это слезы покатили из глаз. Дамиан никогда прежде не плакал. Как же это больно! Невыносимо больно! Грудную клетку будто стянули удавками — не вздохнуть. Хотелось кричать, обливаться слезами, бить землю, убивать. Хотелось пасть к ногам стихиям, молить вернуть Элину, но. смерть — единственное, что не подвластно никому. Бледная дева с черными волосами и потухшими глазами никогда никому не покорялась.