Чуть позже Джон, пошатываясь, спустился по лестнице в мятых брюках и рубашке. На левой щеке его краснел, подобно шраму, рубец от подушки. Джон спустился босиком, волосы его были всклокочены.
– Что случилось? – спросил я.
– Какая-то свинья бросает камни мне в окно, – сказал он, направляясь к двери.
– Подожди, – сказал я. – Ты выглядывал в окно, прежде чем спуститься? Ты знаешь, что там происходит?
– Мне наплевать, что там происходит, – сказал Джон.
– Посмотри, – я ткнул пальцем в телевизор. Если бы Джон взглянул на экран, он увидел бы фасад своего дома, снятый с его собственной лужайки, на которой симпатичная женщина-репортер с приятным именем Изабель Арчер делала краткий обзор карьеры самой знаменитой жертвы Уолтера Драгонетта.
Джон Рэнсом распахнул дверь.
И застыл на несколько секунд, пораженный видом нацеленных на него камер, репортеров и собравшейся у дома толпы. Это было все равно что открыть глаза после нескольких часов сна навстречу слепящему солнечному свету. Люди, собравшиеся через улицу, стали толкать друг друга в бок, увидев появившегося на пороге Джона.
Мисс Арчер, улыбнувшись, сунула ему в лицо микрофон.
– Мистер Рэнсом, какова была ваша первая реакция на сообщение о том, что Уолтер Драгонетт совершил второе, на этот раз успешное, нападение на вашу жену?
– Что? – недоуменно пробормотал Джон.
Джеффри Боу и остальные собрались вокруг него, держа наперевес свои фотоаппараты и диктофоны.
– Как, по-вашему, полицейское управление Миллхейвена обеспечило вашей жене надежную защиту?
Обернувшись, Джон испуганно посмотрел на меня.
– Что вы думаете об Уолтере Драгонетте? – кричал громче всех Джеффри Боу. – Что можете сказать нам об этом человеке?
– Я хотел бы, чтобы вы собрали все это...
– Вы считаете его вменяемым?
Остальные репортеры, включая мисс Арчер, продолжали выкрикивать вопросы.
– Кто этот человек у вас за спиной? – орал Джеффри Боу.
– Какое тебе дело? – заорал в ответ Джон, которого довели наконец до ручки. – Вы бросаете камни мне в окна, задаете свои дурацкие вопросы...
Я встал рядом с ним, и камеры застрекотали с новым энтузиазмом.
– Я – друг семьи Рэнсомов, – сообщил я. – Мистеру Рэнсому очень многое пришлось сегодня пережить. – Я смутно слышал у себя за спиной собственный голос, звучащий с экрана телевизора. – Все, что мы можем сейчас сказать, это что обвинения против Уолтера Драгонетта, по крайней мере по делу миссис Рэнсом, кажутся не такими уж очевидными.
Снова посыпался град вопросов, а Изабель Арчер ткнула микрофон мне под нос и склонилась почти мне на грудь, явно рассчитывая на то что ее холодные голубые глаза и рыжие волосы заставят меня разговориться больше. Она словно наклонялась ко мне для поцелуя, но если я и мог что-нибудь поцеловать, это была, пожалуй, головка микрофона. Вопросы ее были прямыми и резкими.