Арина отмахнулась от подробностей личной жизни человека, который не хотел её знать. Ещё и обвинял Бог знает, в каком идиотстве!
— Ладно! Закрыла? Пошли!..
***
Аудитория, где проходил экзамен, наполнилась последней «порцией» студентов, которых профессор пофамильно вызывал.
Арина впервые в жизни огорчилась, что её фамилия идёт одной из последних в списке. Легче было бы, если бы она, как вон, Лизка, отстрелялась полтора часа назад, и всё!..
— Солнцева! — голос был равнодушно-холодным. Произнося её фамилию, преподаватель даже взгляда от своих бумаг не оторвал.
Девушка тяжело вздохнула и пересела к нему на стул отвечающего… мучение началось.
Он сначала внимательно выслушал все обязательные вопросы по вытянутому билету. А потом как принялся её гонять! И вопросы же, гад такой, так заковыристо формулировал!
Тут и в спокойном состоянии не всегда догадаешься, что он имеет в виду, а уж в Аришином полу-коме, полу-истерике, так вообще…
И тем не менее, девушка всё это время как-то справлялась…
Наконец прозвучал совсем какой-то невразумительно-заковыристый вопрос. Арина, наконец, подняла взгляд на профессора — впервые за время всего этого кошмара.
Слегка наморщив лоб, она поняла, что не только, что ему отвечать, не знает, а и даже примерно не догадывается, о чём, собственно, вопрос…
Она вздёрнула подбородок. Кривая скептическая улыбка коснулась её губ.
— Неужели, из-за того, что я Вам вовремя не сказала… ну… сами понимаете, про что… — она немного смутилась, но лишь на мгновение, а потом прямо и твёрдо посмотрела ему в глаза, — Неужели из-за того, что я Вас про девственность не предупредила, Вы теперь хотите сломать мне жизнь?
Он, честно сказать, оторопел и от её хладнокровного уверенного тона, и от её такой беззастенчивой прямоты.
Но быстро собрался и, оглядев, не слышит ли их кто из сидящих студентов, злобно прошипел:
— Не сказала — это не такая проблема, если вспомнить про остальное.
— Господи, что там «остальное» может быть? — она тоже понизила до шёпота голос.
— Ты хотела меня своей девственностью захомутать! — выпалил мужчина, хотя и сам не особенно верил в то, что говорит.
Девушка выпрямилась на стуле и подарила Евгению Константиновичу самую ослепительную из своих улыбок.
— Послушайте, Ваша паранойя уже начинает вязнуть в зубах. В моём возрасте девственность — уже угнетает. Неужели, я должна сейчас это Вам объяснять?! Я просто подумала…
Она ещё раз широко и по-особенному солнечно улыбнулась, а мужчина затаил дыхание, чтобы продолжение узнать.
— …Такой шикарный мужчина, — и снова этот искренне-издевательский смешок, — опытный, красивый. Подумала: он уж точно знает, что и как надо делать. Хотела, чтобы было незабываемо, а не так, как рассказывают девчонки на этаже…