Мыслить здраво тяжело, заострять внимание на чем-то одном еще сложнее, и я устало прикрываю веки.
— Когда меня выпишут? — всё же нахожу силы собрать обрывки вертящихся в голове вопросов и сложить их в один, наиболее значимый для меня в данный момент.
— Эм… пока рано говорить об этом, — отвечает тетя. — Но ни значительных речевых нарушений, ни проблем с двигательной активностью доктор не выявил. Сказал, что это вообще чудо! Фантастика! После глубокой комы очень редко кто способен вернуться к нормальной жизни, а ты, Алекс, — случай один на миллион. Пожалуйста, цени свою жизнь. Не зря Бог дал тебе второй шанс, — радостно подбадривает меня тетя, а Евгений с сосредоточенным лицом уточняет:
— Лен, ты уверена, что доктор не ошибся? По-моему, последствия всё же есть, — с некоторой настороженностью он косится на меня, никак не реагирующую на ее слова.
— Ну… имеются кое-какие аффективные нарушения… синдром аспонтанности… — профессиональным языком отрывисто сообщает та, видимо, боясь посеять во мне панику или считая, что некоторые новости относительно моего здоровья мне всё же лучше не знать, ибо сие плохо скажется на психике. Но дело в том, что мне плевать, какими дефектами я там обзавелась, я чувствую себя прекрасно, лучше всех. Мне впервые за долгое время спокойно, на душе тишь и гладь, а сердце не изнывает от боли. — После черепно-мозговой травмы такое случается, лобная доля повреждается и… в общем, ничего страшного, это не то, с чем нельзя справиться, — добавляет Лена с натянутой улыбкой, всем своим видом показывая, что всё хорошо, всё под контролем и всё решаемо.
М-да, врать она не умеет, а я всё так же с легкостью распознаю чужую мимику. Ну да и ладно. Пусть живут в иллюзии, раз им так нравится.
— Можно я посплю? — ровным голосом прошу я и, не дожидаясь ответа, устраиваю голову на подушке, подтягиваю к себе одеяло.
— Алекс, всё хорошо? — с долей беспокойства интересуется Евгений.
— Хорошо, — тихо вторю я и легко засыпаю за неимением задних мыслей, ведь больше нет повода себя накручивать, задаваться тысячами вопросов и рыдать от отсутствия ответов.
Но перед тем как погрузиться в сон до меня доносится недоуменный голос бывшего начальника:
— Что значит аффективные нарушения? И аспонтанность — что это вообще такое? Я ничего не понял.
— Тсс, — предупреждает она, — давай спустимся вниз, к кофейному автомату, и я тебе всё объясню…
Терзала боль… в душе когда-то.
Чувства обнажены,
Открыты нараспашку
И безумно были ярки,
Врезались иглами острыми
Стекла разбитого сердца
В каждую клеточку тела.