Однако не неожиданный образ цеплял взгляд, а выражение лица девушки. Алекс будто навел на него свет своими красками, выделяя среди суеты и мрака ночи. Да только вопросов оставалось лишь больше. Слегка опухшие веки, влажные покрасневшие щеки, а на полных губах – улыбка, будто она только что перестала смеяться. Что это было? Злость? Истерика? Счастье? Обида? Всё и сразу.
Я знал, насколько хорошо брат умел передавать чувства людей через полотна. Но здесь… Он превзошел себя. И при взгляде на картину, в голове начинали роиться вопросы, ответы на которых не было. Саша опять нарисовал целую историю. Которую простым смертным, очевидно, не узнать.
Порой, я смотрел на его работы и испытывал стойкое желание увидеть продолжение… Как в тех крутых фильмах, опустошающих тебя. Когда ты пялишься потом в финальные титры, пытаясь осознать, что сейчас посмотрел. И найти в себе ответы для открытой концовки режиссера.
И здесь также. Хотелось увидеть, как девушка снимет маску и уберет с лица пряди волос. Хотелось застать момент, когда она поднимет лицо и посмотрит на тебя. Понять, что именно она чувствует. Почему сбежала? Почему плакала? Почему смеялась? Сплошные «почему».
-Мой брат бы взбесился, если бы увидел, как ты рассматриваешь его незавершенную картину. – Предупредил я, почти не шутя.
Девушка посмотрела на меня не верящим взглядом, однако и на дверь она быстрый взгляд кинула. Как будто Алекс мог в любую секунду ворваться сюда и покарать нас.
-Он не выглядит как человек, который может взбеситься.
-Ты тоже. Однако ты его чуть не убила. У каждого есть свой спусковой рычаг. Жмешь на него и все. – Я потянул за невидимый рычаг. – Бам! Нет больше милого создания, остается машина для разрушения. К слову, ты била его почти профессионально. Долго ставила удар? Смешенные боевые искусства?
Девушка замерла и вскинула лицо. Заметив, как ошарашенно она на меня уставилась, я захохотал:
-Боже, я что, вновь открыл какой-то твой грязный секретик? Точно, те ленты в твоей сумке… Да я в ударе! Дай мне еще час и чашку кофе, буду знать даже цвет твоего любимого нижнего белья.
-Только, пожалуйста, Зорин… - На ее лице появилось страдальческое выражение.
-Об этом я тоже никому не скажу, карате-пацан. – С готовностью подтвердил я. - Я вообще люблю быть урной для чужих тайн. Чувствую себя особенным. Главное, чтобы меня с этими тайнами не захоронили.
Девушка стала царапать одним коротким ногтем другой, рискуя остаться без маникюра. Я думал, что тема исчерпана, однако она неожиданно продолжила:
-Я недолго занимаюсь борьбой. С поступления в университет. Абсолютно ничего серьезного, это просто чтобы… Выплеснуть напряжение, наверное. Избавиться от стресса. По крайней мере, начинала я именно так, а потом увлеклась. Я ни разу не участвовала в каких-то боях или соревнованиях, я просто люблю…