Том предположил, что Кип, видимо, летит обратно в Таксон.
— Таксой? Только не это, парень, только не это. Я лечу в Шенектеди — моя старушка оплатила билет. Не знаешь, есть ли в аэропорту парикмахерская — я должен постричься, прежде чем полечу домой.
Том сказал, что, возможно, есть, но он не заметил.
— Пока, парень. Здесь было здорово, — Кип поднял вверх два пальца и, перехватив дорожную сумку, направился к шоссе. Водитель второй из остановленных Карсоном машин согласился его подвезти.
Том вернулся в дом.
В субботу невозможность повидаться с Сарой Спенс стала совершенно невыносимой. Том чувствовал себя одновременно несчастным, забытым и униженным. Он вдруг понял, что с нетерпением ждет того момента, когда появится Тим Трухарт и расскажет ему, удалось ли Спайчалле обнаружить что-нибудь в лесу. Тому нравился Трухарт, и, плавая туда-сюда мимо пустых пирсов, он даже подумывал о том, чтобы позвонить ему. Хотя, конечно же, Спайчалла наверняка ничего не нашел в лесу, а у Трухарта много других дел. Том вдруг понял, почему все время думает о начальнике полиции Игл-лейк. Все дело в том, что он очень скучает по Леймону фон Хайлицу. Том вылез на пирс, вошел в дом, переоделся и, усевшись на диван в кабинете дедушки, стал записывать все, что ему известно об убийстве Джанин Тилман. Через какое-то время он перечитал написанное, вспомнил новые факты и стал переписывать заново.
Тоска ненадолго покинула Тома, и мысли его словно ожили.
События сорокалетней давности вдруг стали для него наваждением и одновременно спасением. Он по-прежнему плавал по утрам и днем, после обеда, но, плавая, видел перед собой Джанин Тилман, стоящую на пирсе в лучах лунного света, ковыляющего к ней Антона Гетца в белом клубном пиджаке, который медленно подходил в Джанин и кланялся ей, опираясь на трость — Том представлял его похожим на Хэмфри Богарта в «Касабланке». Прогуливаясь вокруг озера, Том представлял себе членов клана Редвингов в белых платьях и теннисных костюмах, обсуждающих юную девушку из Атланты, на которой решил жениться Джонатан. А сидя на мостках купальни, Том ясно видел коренастого молодого вдовца, который медленно прогуливается взад-вперед, крепко сжимая маленькую ручку кудрявой девочки в матросском платьице.
Одни и те же события кажутся совсем другими, если постоянно прокручивать их в своем мозгу. Том много раз переписывал летопись событий. Он писал в третьем лице, потом в первом, представляя себя то Артуром Тилманом, то Джанин или Антоном Гетцем, а потом собственным дедушкой. Он даже попытался увидеть события глазами охваченного ужасом ребенка, которым была когда-то его мать. Том играл с временем и датами, потом наконец решил забыть все, что знал о мотивах поведения каждого, и попробовать разобраться с фактами, которые не вписывались в цепочку, выстроенную Лей-моном фон Хайлицом. Он обнаружил множество пробелов и непонятных мест и стал двигаться по лабиринту фактов, полагаясь на собственные интуицию и воображение, подобно тому, как двигался вслед за Хэтти Баскомб по дворам и лабиринтам «Рая Максвелла». Том представлял своего дедушку, который только начал устанавливать прочные отношения с Редвингами, обеспечивая свое будущее как в материальном, так и в социальном плане. Антона Гетца — обаятельного мошенника, умевшего очаровывать женщин и мужчин рассказами о своем романтическом прошлом и помогавшего скрывать связь Гленденнинга Апшоу с отелем «Сент Алвин». Представлял неизвестные ему части острова Милл Уолк, Леймона фон Хайлица, пробуждавшегося к жизни после пережитой им трагедии.