Любой другой человек, неизменно одевавшийся во все черное, повязывавший черный галстук и опирающийся на черный зонтик, наверняка был бы похож на священника, и незнакомые люди на улице называли бы его «святой отец». Но Гленденнинг Апшоу никогда и никому не напоминал священника. Вид его наводил скорее на мысль о банковском хранилище или уродливом общественном здании. Вокруг него всегда была аура светскости, больших денег, шикарных номеров в первоклассных отелях, кают первого класса на океанских лайнерах, зверского аппетита, который он удовлетворял за закрытыми дверями. Рядом с ним другие мужчины, изображенные на фотографии, казались какими-то маленькими.
Том перевернул страницу.
Дальше в альбоме царил полный хаос. Объявления о прибытии теплоходов, светские приемы, некрологи — в одном из них сообщалось о смерти судьи Бейкера. Том удивленно смотрел на это имя, пока не вспомнил, что так звали человека, продавшего Артуру Тилману длинноствольный «кольт», из которого застрелили Джанин Тилман. Заседания правительства, выборы, продвижения по службе, объявления о помолвках и бракосочетаниях. Компания «Милл Уолк констракшн» построила на Майами больницу на пятьсот койко-мест. Там были фотографии родителей Тома — Виктора Пасмора и Глории Росс Апшоу, а также десятков других обитателей восточных районов острова их возраста и положения. Приемы в саду, приемы на лужайках, рождественские приемы, новогодние вечеринки, балы в кантри-клубе.
Том обнаружил еще одну фотографию, которую ему уже доводилось видеть раньше. Его мать, которой едва исполнилось к тому моменту двадцать лет, в красивом платье, вылезала из экипажа который привез ее в клуб основателей на благотворительный бал. Фотография Джанин Тилман напомнила ему именно этот снимок. И на той, и на другой красивая белокурая женщина выходила из экипажа. Улыбка Глории Пасмор была такой же неестественной, как и у Джанин Тилман, но она была на пятнадцать лет моложе, не так увешана драгоценностями и вид у нее был не такой холеный. Тому вдруг пришло в голову, что даже тогда, в молодости, еще будучи здоровой, мать его все равно была уязвимой и беззащитной. Том разглядел на фотографии Гленденнинга Апшоу, который склонился, подавая дочери руку. В черном фраке он сливался с фоном и был почти незаметен.
Леймон фон Хайлиц собирал вырезки о самых тривиальных событиях в жизни Милл Уолк в надежде, что рано или поздно это поможет ему найти отгадку. День за днем он плел свои сети и ждал, притаившись, словно паук. Последние десять страниц большого альбома были просто коллекцией разрозненных фактов.