– Так, дед. Расскажи где живешь, я найду веду и мы навестим тебя, как только сможем, договорились?
– Всё отдам, милок! Хоть клячу мою старую забери, ток подмоги, спаси пацаненка!
Я пообещал старику, что сделаю всё, что в моих силах, но взамен ничего не возьму и отпустил его домой. Мириду долго искать не пришлось, сама пришла, как проголодалась, а трактирщик, которому я любезно предложил пару золотых за информацию, тут же доложил мне, что веда в зале. Я быстро спустился вниз по крутым ступеням и как только веда увидела меня, тихо выругалась и ринулась к двери.
– Стоять! – заорал я, в два шага преодолев расстояние и перекрывая выход.
– У меня дела, умник! – нахмурилась веда – Отойди!
– Не хочешь сознаваться, что влюбилась в меня? – щеки рыжей зарделись и она спешно уставилась в пол, рассматривая свои ноги.
– Размечтался. – вот, уже не такая дерзкая.
– Твое поведение мы обсудим позже, дорогая. – я сверкнул глазами, предвкушая момент, когда она расслабится, а я загадаю свое первое желание. Честно заработанное в неравном бою, между прочим.
– Ты мне не настоящая мать, Сейн! – начала кривляться девчонка. Признаю, сам научил, виноват.
– И это радует. У меня больше способов, чтобы наказать тебя. – я хищно ухмыльнулся, а Мири закусила губу, заливаясь краской.
– Ой. – шепнула она и замерла. То-то же. Я терпеливый. Как говорится, месть – это блюдо которое нужно подавать холодным.
– Расслабься. Помощь нужна. Тут в паре кварталов мальчишка болеет, глаза светлеют и кожа серебром покрывается. – быстро выдал информацию, пока Мирида еще чего не придумала.
– Святые веды! – веда испуганно вскрикнула и зажала рот руками – Давно болеет?
– Неделю, вроде как. – напрягся, вспоминая детали – Не встает, не ест, только пьет… Помочь можешь?
– Время еще есть, – засуетилась веда, потирая виски – сейчас соберу все необходимое и идем, нельзя терять ни минуты.
Мирида убежала наверх, а я остался дожидаться ее в зале таверны. Вскоре, она спустилась, в закрытом черном камзоле, узких брюках и перчатках, в цвет. Волосы собраны в пучок на затылке, а в руках увесистая кожаная сумка. Я забрал у нее тяжелую ношу и мы направились к Федосилу. По дороге я пересказал наш с дедом разговор, стараясь не упустить ни одну мелочь, а веда мрачнела с каждым моим словом.
Мы подошли к покосившемуся невысокому дому на окраине, а старик уже ждал нас во дворе. Завидев нас, он широко улыбнулся и рассыпался в благодарностях, затаскивая веду в дом. Внутри было чисто и уютно, масляные лампы освещали небольшое помещение с маленькими окнами, скрытыми под легкими кружевными занавесками. На темных бревнах стен не было ни пылинки, да и скрипучий пол, еще влажный, после уборки. Пахло свежим хлебом, пряностями и заботой. На небольшом столе, накрытом простенькой расшитой скатертью, стояла тусклая ваза со свежими полевыми цветами, рядом массивная печь, а за ней, в углу на растянутой веревке, сушились травы. Там же, потупив глаза, стояла хозяйка, жена Федосила.