– Сейчас нам не до прогулок…
– Ну а мы-то тогда зачем тут? – Чуть повысила голос Вера. Высокие ноты осуждения полезли на потолок. – Что же вы ожидали от нас? Думали, что мы развеем все ваши капризы и прихоти…
– Прихоти? Никакие это не прихоти! Это… Это…
Не находя слов, Константин стервенело захлопнул окно – стекло задребезжало, но, к удивлению и счастью, не треснуло.
– Мы уходим. С вами возиться… – Без надежды махнув рукой, Борис подхватил Веру под поясницу и двинулся вместе с ней к вешалке и обувнице.
Константин защелкнул замок и, погасив лампочки на натяжном потолке, замер в коридоре; с кухни просачивался неяркий прямоугольник зимнего света, стремительно теряющего яркость. И в такой благоприятной обстановке, когда тело окружает полутень, когда ноги на пороге, служащим выступом между квартирой и внешним миром, когда кажется, будто ты единственная живая душа в квартире, становится не боязно или не стыдно обратиться к глубинкам самого себя с самыми банальными вопросами, на которые еще никто не дал ответ. В такие моменты кажется, будто пальцами зажата целая вечность, пытающаяся вырваться скользкой рыбой, и ее выворачивание настолько отчетливо ощущается, что каждое мгновение секунды кажется, будто вот-вот накроется медным тазом возможность созерцать, но какая-то мельчайшая скрытая мысль все равно подстегивает наскоро отвечать на вопросы бытия…
– Костя!
На возглас, полный волнения, Константин примчался тут же. От загадочной возможности подкорректировать мировоззрение не осталось ни следа, и ненайденные ответы так и продолжили его преследовать…
– Это они настолько скоро ушли от нас, что даже забыли сигареты?
– Кажется, – трусливым движением Константин аккуратно подобрал пачку и покрутил ее в руках с неоднозначными эмоциями, словно после долгих лет, посвященных искоренению прошлого, вдруг нечаянно напоролся на фотографию, которую однажды пообещал навсегда сохранить в забытье.
– Их следует выкинуть, но я боюсь к ним прикасаться.
– Не неси чепухи. Ты со стороны себя вообще слышишь?
В отрицании она помотала головой. Константин открыл пачку, поднес ее к носу, втянул аромат табака…
– Какой божественный запах…
– Дай мне! – Маргарита выхватила сигареты и поднесла пачку к своему тонкому носику. Закрывая глаза, она раза четыре втянула глубоко в себя табак. – Но мы должны быть сильнее… Но мы уже надышались этим дымом… А знаешь, плевать!
Маргарита вытащила две сигареты. Закурила. Пепел серыми снежинками застилал пол. С каждым новым затягиванием их тела все больше и больше расслаблялись: скованность и напряжение сходили на нет, и руками они теперь опирались только для того, что не дать упасть наземь размякшим телам.