Грохочущими колесами, гулом, дребезжанием вагонных рукопожатий прибывали на площадь, как на станцию, толпы добровольцев с лопатами, точно большие и старые поезда. Лопаты блестели на ярком утреннем солнце, переливались разными цветами и понемногу сливались в единый поток. Маленькие и большие, уложенные на плечо, стоящие черенком к земле, схваченные поперек, все они смотрелись красивым приложением к обветшалой архитектуре площади. По фасадам домов, переулкам, огибая крыши и фонарные столбы, опускаясь к бордюрным камням, отражаясь от оконных стекол и уже после, проникая в сердца и души, порхала вдохновляющая музыка. Многие пожилые, немощные, безучастные горожане с волнением, тревогой и любопытством смотрели на происходящее из окон своих домов. Другие выходили и наблюдали, стоя на тротуарах или сидя в открытых кафе. И вот лопаты двинулись в сторону сада, звеня сталью полотен, точно сотня колокольных ударов. Дорога, умытая машинами, вела многотысячную толпу через самые известные места города к небольшому холму, за которым виднелся сад. На самом краю много яблонь уже было спилено и большими экскаваторами сгружено в нескольких местах. Гудела техника, стояли навесы и палатки для приготовления пищи. Ещё громче зазвенев, толпа стала спускаться по знакомым, узким тропинкам к рабочему лагерю. Люди с лопатами громко обсуждали предстоящее. Кто-то шутил и веселился, иные негодовали и возмущались неорганизованностью. Кто-то вспоминал о первых свиданиях, признаниях в любви и предложениях. Вспоминали о внуках, которые здесь играли с опавшими яблоками и учились ездить на велосипеде. Жизнь, с разными возрастами и голосами, единым звуком лилась навстречу новым событиям и впечатлениям.
После короткого отдыха, инструктажа, разъединившись на небольшие группы, все приступили к неспешной работе. Мужчины выкорчевывали остатки пней и корней, женщины выкапывали молодые деревца и складывали ветки. Сад постепенно раздевался, оголялся, оставляя лишь сохранившиеся дорожки и еще не увезенные скамейки. Постепенно все воспоминания, слухи затихли и вокруг звучали разговоры только о том, как и чем лучше поддеть корень. Дети, которые не участвовали в работе, как и прежде, продолжали играть и радоваться погожему дню. Они забегали в сохранившийся яблоневый сад и выбегали оттуда на разраставшийся с каждым часом пустырь.
Неожиданно несколько человек начали звать организаторов. Все, кто находился рядом с зовущими, стали медленно подходить к ним. Когда в этом месте собралась небольшая толпа, они увидели в земле на глубине не больше одного лопатного штыка человеческий череп. Пустые глазницы, заполненные землей, были направленны на собравшихся, которые не могли оторвать взгляд от останков. Один из организаторов, увидев череп, немедленно стал всех разгонять и говорить, что надо продолжать работать. Вскоре подошли несколько крепких мужчин. С помощью штыковых и совковых лопат из земли они извлекли весь скелет и погрузили на заранее приготовленный тряпичный настил, а сверху накрыли таким же. Но уже после того, как все это было сделано, рядом находившиеся добровольцы стали также подзывать организаторов. Вся округа яблоневого сада была усеяна костями и черепами, почти единомоментно откопанными горожанами. Большие и поменьше, целые и отколотые черепа стали отовсюду наблюдать за побеспокоившими их людьми. Всё вокруг погрузилось в тишину наблюдения и непонимания. Торжественная и рабочая части были окончены, начался молчаливый всеобщий траур. Но уже скоро многие стали более спокойно относится к находкам, а спустя час, рядом с ветвями и корнями, остатками яблок горожане сгружали на покрывала и мешки многочисленные скелеты. С интересом рассматривали их, изучали сохранившиеся рядом вещи. Всё аккуратно собирали и складывали отдельно. Среди прочего из земли был извлечён кожаный чехол, в котором плохо, но сохранились старый фотоаппарат и несколько фотографических карточек.