Зигмунд Фрейд
«Люблю канцтовары…Они такие непринужденные. Аккуратные, облигатные, точные, с четкими очертаниями и постановленным цветом», – грустно закончил Без веры. Он печально опустил свои огромные, темные, блестящие глаза и зашагал прочь.
Я не знаю человека более привлекательного, но в то же время столь темного и одинокого. Окружающие говорят, что он – пессимист. Я же считаю его теперь человеком глубокодумающим и заботящимся о будущем мира.
Он всегда ставит елку на Новый год, дарит коробку шоколад женщинам-коллегам по работе на восьмое марта, водит соседских ребятишек на площадь посмотреть мероприятия, посвященные дню защиты детей. Он их очень любит. Детей этих. Он любит всех детей в мире. Но своих у него нет. И жены нет. И родственники его, видимо, давно забыли…
Я осталась стоять у цветных стекол витрин. Вывески кричали о своих достоинствах, мимо, тяжело вздыхая, проносились автобусы, переполненные Homo sapiens sapiens.
Снег таял на щеках и, почему-то, щипало глаза. Но я знаю: это не слезы. Это холод пронизывает глазные яблоки, вызывает работу специфических желез. Защитный механизм.
Без веры часто встречал меня по утрам у крыльца нашего дома. Мы с ним, разговаривая о том и о сём, доходили до места работы. Он стряхивал снег с моих плеч, постукивал перчатками по своим аккуратным плечам и улыбался, обнажая все еще белые, удивительно ровные зубы.
Не знаю, почему он был так одинок. Меня удивляло, почему до сих пор (ему уже было за 40) у него не было жены. Ведь он был таким умным, ловким, с хорошим чувством юмора и в конце концов просто красавцем-мужчиной. Я бы и сама в него влюбилась, если бы не разница лет и мое дружеское отношение.
Он всегда восхищал меня своими маленькими творениями, вырезал из белой бумаги чудесных птиц, зверей и прочие фигурки. В его доме они были подвешены невидимыми нитями к потолку и тихо качались при мельчайшем движении воздуха. В моем доме это добро давно было бы превращено в мусор.
Без веры был талантлив. Несомненно, талантлив. Но он был так отчужден от остальных!… Или, скорее, остальные были отчуждены от него. Им был безразличен этот грустный, вечно одетый в темное, человечек. Люди не замечали его и даже пренебрегали его присутствием в этой жизни. Даже женщины, ежегодно получавшие коробку шоколад и горячие поздравления, даже мужчины, которым он помогал с компьютерами и машинами, и даже дети, дружно ходившие с ним по площади и которым он покупал мороженое – все забывали о нем, не суетились о его здоровье, не помнили, кто он есть.
Меня это очень удивляло, просто сбивало с толку. Ведь Без веры был очень интересен для меня. Те редкие минуты, когда я с ним бывала, приносили мне столько радости и душевного удовлетворения, что я сразу сочла в нем доброго и понимающего друга, друга навсегда.